Память пепла

Ричарда практически не было дома. Пашка молчал, а иногда смотрел так, что все внутри переворачивалось. Феликс откровенно всех избегал, а Рэм так и не появился. Видимо, герцогиня Рэймская решила подержать сына дома, при себе.

– Один ты со мной, – улыбнулась Вероника Флоризелю, который с очень важным видом уселся рядом, как обычно, наступив лапой на длинное ухо.

– Вот почти взрослый, солидный пес. А ведешь себя как маленький, – вздохнула Вероника.

«Кто взрослый? Я?» – Удивления в глазах Флоризеля было столько, что Вероника рассмеялась.

Вдруг Фло к чему-то очень и очень внимательно прислушался. Посмотрев на хозяйку приглашающим взглядом, пес стал красться по коридору. Аккуратно. Бесшумно. Не «цокая» когтями по паркету. Оказывается, он и так умеет, только скрыва…

– Значит, матери ты толком ничего не сказал?

Надо же, Рэм у Пашки… Тоже – оказывается.

– Она переживать будет – зачем ей это, – тихий и расстроенный голос сына.

Пашка… Уже совсем взрослый. Его забота, безусловно, была ей приятна, но вместе с тем в душе шевельнулось что-то еще.

Как часто она сама не говорила своей маме об истинном положении дел, чтобы ее «не волновать»? А вот теперь она сама на ее месте…

Жизнь идет своим чередом. Дети растут. Мы становимся им не нужны. Наши эмоции, советы… Из необходимости плавно превращаются в помеху. Обузу. Проблему. И нести тяжело, и бросить совестно…

От таких мыслей Веронике стало совсем грустно. Даже… плакать захотелось. В носу защипало. Принцесса Тигверд постаралась зажать нос и не дышать, чтобы… не чихнуть. От возмущения, наверное. И чего она себя так накрутила? Ведь на ровном месте же…

– Да. Ты прав… И моя что-то скрывает. Они с этим… полковником, – в голосе Рэма слышался гнев, – запираются. Пытаются что-то сделать… Но, насколько я могу судить, ничего у них не получается.

– Так если он из нашего мира…

– Слушай, ты и Феликс – вы оба из вашего мира. Но в вас же проснулась магия! И достаточно быстро! И потом… Полковник – чкори. И Таисия тоже. Это чувствую даже я. Хотя мне в искусстве магов Дороги еще много что не понятно.

Вероника вздохнула. И почему для того, чтобы узнать хоть сколько-нибудь правдивую информацию – надо подслушивать?! И почему, в конце концов… а… а… апчхи!

– Мама?.. – раздался у нее за спиной голос Феликса.

– Мама?! – послышалось из-за двери.

– Мама! – гордо возвестила Вероника, распахивая дверь и делая вид, что все так и надо. А что еще оставалось? Следом важно плыл принц Флоризель.

– Потрудитесь объяснить, что…

И тут она увидела небольшой прямоугольный холст, прислоненный к стене.

Кубок, полный спелой, ароматной лимарры. Несколько ягод упали на голубую скатерть, в складках которой пряталась шпага. Эфес украшен алым камнем. Холодный блеск стали контрастировал с теплым, благородным оттенком меди… Натюрморт был прекрасен! Невозможно оторвать взгляд…

– Мам? Ты в порядке? – Пашка внимательно смотрел на нее.

Вот опять… Эти снисходительно-покровительственные нотки в голосе, сочувствующий взгляд… Ладно, разберемся.

– Откуда это?

– Что?

– Картина.

– А, это… Купил на Невском.

– На Невском?!

– Ну да…

– Но это же…

– Да знаю я. Лимарра. И шпага явно имперская. Да ничего удивительного, мам! Художники – люди творческие. Ходят по империи во сне, это… – их взгляды встретились, и сын прикусил язык. Но было уже поздно. Слишком поздно!

– Во сне… Как Тая? Ты купил это для нее? Ты шел на встречу с Таей, – догадалась Вероника.

Паша опустил голову.

– Это было не просто нападение, – продолжала размышлять вслух главный редактор «Имперской правды». – Ее похитили. Так?

– Мам, прости.

– Милфорд?

– Он уже с ней, – быстро проговорил Рэм. – Но не ясно, где они и что с ними случилось.

– Мама, тебе нужно выпить успокоительное. – Феликс взял ее за руку и стал слушать пульс.

Ну вот… Началось! Конечно, она понимала, что после всех историй, когда на нее покушались, захватывали в плен, когда она чуть не стала призраком, покинув собственное тело, родные и близкие беспокоились. Ричард и мальчики всячески пытались заслонить от действительности. Феликс, Ирвин и император поили успокоительной настойкой по необходимости и без оной. Слуги, а иногда даже Флоризель, старались оградить принцессу Тигверд от всего, что могло ее взволновать или расстроить. С одной стороны, трогательная забота. А с другой… Все только и делают, что шепчутся по углам да врут ей в глаза, не краснея!

– Не врем! – возмутился Пашка, словно прочитав ее мысли. – Мы умалчиваем!

– Я все – таки хочу, чтобы тебя леди Бартон посмотрела, – покачал головой Феликс. – Или Рене Агриппа. Пульс частит.

– Пусть посмотрят, – согласилась Вероника.

Сына-целителя она изучила хорошо – лучше сдаваться сразу, без боя.

– Я распоряжусь, чтобы карету подали. А то ты со своим издательством только типографской краской дышишь.

– Не преувеличивай, – возмутилась Вероника. – Я гуляю с Фло каждый день. В отличие от очень занятых более важными делами троих сыновей! – и мать величественно сверкнула на отпрысков гневными очами. Хорошо получилось. Правильно!

Феликс уже был у двери, когда Вероника его окликнула: