Память пепла

Дворец спал. Так тихо, будто вихри песка и снегопады в парадной зале – обычное дело. Темные коридоры. Портреты. Мягкие ковры. Туфли ступали по ним абсолютно бесшумно, из-за чего Веронике казалось, что она не идет, а подкрадывается. В какой-то степени так оно и было. Почему-то она знала, что Фредерик придет сюда. К роялю…

Император действительно стоял у любимого инструмента и не слышал ее шагов. Сейчас он откроет крышку, пальцы коснутся клавиш, и польются нежные, чувственные зву…

– Черт! Черт! Черт!!!

– Стихии! Ваше величество!

Император действительно открыл крышку рояля, откуда на него посыпался ненавистный песок, превратившись в отвратительный жужжащий рой насекомых. Пасс рукой – и все исчезло…

– Принцесса Тигверд? Следите за мной?

– Что вы, ваше величество. Я искала вас, чтобы сообщить нечто важное.

– Успеете. Так почему все-таки притаились?

– Хотела… послушать музыку, – честно ответила принцесса.

Неожиданно император улыбнулся. Устало, но искренне.

– Спасибо! Я польщен! А вы – прощены. Вам не показалось забавным, что я в столь… э-э-э… неожиданной ситуации только что выразил свои эмоции на языке вашего мира, а вы сами – по-имперски?

– Показалось, – Вероника улыбнулась в ответ.

Действительно забавно. Но она должна рассказать о том, что видела.

– Я нахожу, что ваш язык в непредвиденных ситуациях гораздо более экспрессивен, и… как бы это выразиться…

– Лучше снимает стресс.

– Именно!

– Ваше ве…

– Есть еще одно! – Фредерика уже было не остановить. – Что-то про якорь…

– Ваше величество! – испуганно взмахнула руками Вероника, – ваше величество… В моем мире это недопустимо в присутствии дамы…

– О! Простите меня! Я запомню. – Император поцеловал руку принцессы.

Принцесса же стояла в глубокой задумчивости, но причиной была вовсе не бестактность императора. Якорь… море… Вероника посмотрела на императора и улыбнулась. Она знала, что нужно делать!

Вероника шла в их с Ричардом покои. Мимо темных портретов в массивных золоченых рамах, мраморных каминов, канделябров в виде бронзовых грифонов.

Удивительно, каким привычным, родным и домашним стал дворец за последнее время. Бедный. Сколько же ему пришлось пережить? Эти стены помнили и первый крик новорожденного, и последний стон умирающего. Они видели битвы магов, слышали звуки рояля, шептались с призраками, были вынуждены укрывать предателей и убийц и не имели возможности утешить беззвучно рыдающих от боли и безысходности. А сегодня парадную залу засыпало песком мира Ваду, выбило окна…

– Прости. И… спасибо, – прошептала в тишине принцесса Тигверд, поглаживая позолоченную ручку двери.

– И где же вы были, ваше высочество?

Ника вздрогнула. Коварные планы пробраться незамеченной, нырнуть в постель, чтобы коснуться ледяными пятками… В общем, планы рухнули. Ее застали на месте преступления. Подкараулили. Выследили. Рассекретили. И зачем она вышла замуж за военного?

Муж сидел в кресле и улыбался. Глазами. Черными глазами с алыми всполохами. Как он это делает? Грозное, сердитое лицо. Брови сдвинуты. Губы сжаты. Руки вцепились в подлокотники до побелевших костяшек, спина напряжена, а глаза… Глаза смеются!

– Ходила твоего отца проведать, – отчиталась она и решительно уселась к магу на колени. – Знаешь… Что-то он… Как будто сам на себя не похож.

Ричард покачал головой, притянул жену к себе. Поцеловал в макушку. Ника обняла грозного супруга в ответ, и они разом умиротворенно вздохнули.

Камин вспыхнул потрескивая, будто соглашаясь: «Да… Дела. Ну? И что там с нашим императором?»

– Похоже, на отца напали мысли о том, что он ничего хорошего предложить любимой женщине не может, – вдруг ответил Ричард.

– Ты… так думаешь? Это… из-за Наташи?

– Думаю, да. Он привязался к ней. К ребенку. Они подолгу разговаривают. И потом… Заметила, какие спокойные, умиротворенные ходят слуги? У императора почти все время хорошее настроение!

– Ну… раз все так замечательно, тогда в чем же дело?

– Ника, – принц внимательно посмотрел на главного редактора «Имперской правды», – тебе ли не знать?

– Скандал? – Женщина тяжело вздохнула.

Ричард кивнул, бережно пересадил жену в кресло, которое придвинул ближе к огню. Встал, налил вишневой наливки, протянул ей и сам уселся напротив.

– После мятежа герцогини Борнмут, после того, как пост верховного мага отдали Швангау – нарушая все традиции. Роман Брэндона с художницей. Мы с тобой…

– Поженились?

Муж снова усадил свое сокровище на колени, словно до конца не мог поверить в то, что у них все получилось.

– То есть Фредерик и Наташа… – вернулась к разговору Ника.

– Сейчас даже признание ее любовницей может вызвать мятеж аристократов.

– Надо просто объяснить ей все. Она разумная женщина. И…

– Понимаешь, – Ричард налил себе гномьего самогона.

Выпил залпом. Она тоже выпила свою порцию вишневой наливки. Сладко. Крепко. Сегодня они точно заслужили. Такой тяжелый день…

– Он боится за нее?

– Много лет назад он был вынужден поступить так, как должно. В интересах империи.

Что тут скажешь?.. Ника обняла Ричарда, тишина обняла их обоих, радуясь, что они вместе.