Память пепла

Лой только усмехнулся.

Милфорд держал защиту. Выстрелы никого не задели, но Арвин, заливая кровью камень, казалось, уже не подавал признаков жизни.

Водный маг закрыл глаза. Он звал горные потоки, слышал шум глубоко под землей. Манул, почувствовав дыхание воды, переступал толстыми лапами, с укоризной взирая на стихийника синими глазами.

А чкори… Чкори видела Путь. Дорогу позвала кровь. Кровь короля Арвина. Кровь Эйшев.

Земля задрожала. Камень треснул, открылся портал, куда втащило Таю, Милфорда, Арвина и Марка, ведь девушка руку молодого инквизитора так и не выпустила.

Тинн Лой раздраженно взмахнул лукой. Остолопы! Они что, не видят, в кого стреляют? Мужичье бестолковое… Змеи пригнали по его приказу десятка три солдат. Идеальный план! Никто ничего не знал заранее. Люди, вооруженные и готовые убивать, просто шли туда, куда вели их омми. Мои умные, хорошие девочки!

– Ты нарушил приказ верховного, – прохрипел Рам, с трудом отрываясь от камня, стараясь не обращать внимания на то, что творилось вокруг.

А вокруг рушились скалы. Людей, что все это время сидели в засаде, заваливало заживо, стаи змей расползались повсюду, зигзагами оставляя за собой следы крови погибших…

– Твой ученик не выполнил приказ! – шипел Лой. – Неужели ты думал, я доверю свою жизнь этому щенку!

Рам собрал все силы и бросился на Лоя. Его надо убить. Неизвестно куда исчез Марк и остальные, но он дал себе слово, что сохранит мальчику жизнь.

Нож вонзился в плащ, разорвав ткань и лязгнув о камень…

Лой исчез!

Но… как? Кровь еще текла из плеча, голова кружилась, перед глазами все плыло, но инквизитор все же увидел… Огромная омми, раза в четыре крупнее своих сородичей, которых вокруг было несметное количество, медленно выползала из-под разорванной ткани. Она текла, стараясь как можно быстрее затеряться среди камней и себе подобных.

– Так вот он, секрет рода Лоев!

Шонн Рам взревел и бросился за змеей, то и дело припадая к земле, втыкая нож, скользящий о камни, стараясь настигнуть вечно ускользающую омми, мерзкого червя, которого никак не удавалось пришпилить к залитой кровью земле.

– Теперь понятно… Вползал в дома, выслушивал, вынюхивал, сдавал! Вот почему столько лет нет спасения ни от тебя, гадина, ни от всего вашего мерзкого рода!

Наконец Шонну удалось настигнуть Лоя! Но в тот самый миг, когда он с торжествующим криком вонзил в серебристую чешую острое лезвие, огромный кусок скалы упал, навсегда похоронив под собой обоих инквизиторов.

Глава 22

Белые простыни. Пузырьки на каминной полке в несколько рядов. Солнечный луч вяз, растворялся в мутной жидкости.

Рэм лежал и думал… Странное зрелище. Радостно-безрадостное. Солнечный зайчик заскакал по пузырькам с настойками целителей…

Анук-чи был совершенно согласен с юным чкори. Щенок внимательно следил за вспыхивающими радужным светом гранями стекла, то и дело поглядывая на мага.

– Может, ну его, а? Не поможет это тебе… Пойдем! Слышишь? Пойдем! Разве ты не слышишь? Дорога… Она зовет!

Убийственные дозы лекарств, которые Феликс заставил принимать (тоже мне, главнокомандующий нашелся!), не приносили облегчения. Наоборот. Казалось, от них еще хуже. Просто злость сменилась апатией.

Говорить ни с кем не хотелось. И если братья не настаивали по понятным причинам – им хватило песчаного песика выше башенок дворца, то мать… Она даже не пыталась. Просто исчезла.

В дверь тихонько постучали:

– Рэм… можно к тебе?

Мама Ника… Он и ей был не рад, но проявить свое недовольство не смел. Сдержался. С невероятным усилием. Чтобы не наговорить лишнего, отвернулся, стиснув зубы, к стене. В надежде, что Вероника просто уйдет.

А она спросила:

– Ужинать будешь?

Он упрямо помотал головой, чувствуя себя капризной малолетней девчонкой, которой не купили куклу. Сам себе был в этот момент противен, но сделать ничего не мог.

– Нет!

Вероника подошла, погладила по голове:

– Все образуется, сынок. Вот увидишь.

– Вы же не знаете…

– Что случилось с тобой? Нет. Не знаю. Захочешь – расскажешь. А пока… Думаю, тебе надо поесть. Хоть немного. И знаешь…

– Что? – уже не сдерживая раздражения, перебил молодой человек.

– Когда я не знаю, что делать, то заставляю себя вспомнить, что я не одна. Не одной мне плохо. Почти всегда помогало.

И принцесса Тигверд ушла, беззвучно притворив за собой дверь покоев герцога.

Рэм вскочил.

Посмотрел на поднос с хлебом и сыром, принесенным Вероникой. Нет. Он не может есть. Не сейчас!

С того самого момента, как он увидел маму и… этого…

Сначала оба, герцогиня и этот пришлый с тяжелым взглядом из-под густых седеющих бровей, только что не рычали друг на друга. Рэму всегда казалось, что между ними какая-то непонятно на чем основанная вражда. Первое время он даже злился. Девушка пропала, лучше бы им объединить усилия.

А потом… Их словно качнуло навстречу. Губы соприкоснулись. Слились, будто забыли, как только что говорили друг другу отнюдь не комплименты, будто были они одним целым и вечность до этого…