Память пепла

Словно в ответ на его слова где-то вдалеке запела скрипка. Вначале звуки были едва слышны. Милфорд даже решил, что ему просто показалось, но пепел… Серым облаком поднялся он с земли и мягко подтолкнул путешественников в спину – туда, туда, навстречу чудесной, удивительной мелодии!

Они шли, с трудом передвигая ноги, по колено утопая в хрустящем сером песке. Он был повсюду! Слепил глаза, забивался в легкие, не давал дышать. Скрипка давно стихла. Тая упала, остальные тоже не могли больше идти. Не хотелось бороться. Не хотелось переставлять ноги. Вот бы уснуть, и пусть пепел занесет, будто снегом. Навсегда. Навсегда-навсегда…

– Милорд! Милорд! О! Прошу вас, очнитесь, милорд!

Зорго Цум не знал, что делать. Пепел летел, засыпая его друзей!

– Сыграй, друг… – раздалось в голове.

И он заиграл. Так он играл лишь однажды – для самого императора. Тогда он прощался с империей, с могилой единственной дочери, с женщиной, которую любил, с мелодией, которую написал для нее. Он пообещал себе, что больше никогда не будет играть эту вещь, но сейчас речь шла о жизни и смерти.

Зорго играл, умоляя Стихии пощадить его друзей, уговаривая мантию Смерти – серый пепел – отступить, выпустить чистые невинные души из ядовитых объятий.

– Пожалуйста, – шептал скрипач, не переставая играть, – мы лишь хотим спасти этот мир…

– Маэстро! Как вы здесь очутились?

– Милорд! Слава! Слава Стихиям, милорд! Вы живы!

Цум не верил своим глазам, он был готов танцевать от радости! Смерть резким, эффектным движением отдернула мантию! Однако пепел вовсе не исчез – огромное серое облако в полнеба висело над ними, как бы раздумывая, что делать дальше.

– Что с лагерем? – отплевываясь, спросил король, а Тая вздрогнула от дурного предчувствия.

– Не волнуйтесь, в лагере все в порядке. Дети счастливы – столько ягоды вокруг! Эти ужасные ящерицы куда-то исчезли. Вместе с песком! А я… меня позвала музыка. Я почувствовал, что вам нужна помощь!

Молодой инквизитор смотрел на старика, как на приведение. Счастливые, влажные от слез глаза маэстро потупились.

– Но… как? – ошарашенно прошептал Марк.

– Вам и вашему учителю должно быть стыдно, молодой человек! – строго сказал маэстро. – Разве не должны были вы понять, что я не несу зла? Музыка! Как она может быть опасна? Посмотрите! Она спасла вас… Музыка! Музыка – это самое прекрасное, самое светлое, что есть в этом и всех остальных существующих мирах… Запомните, молодой человек! Запомните хорошенько! Старый Цум знает, что говорит… А бедный милорд Барнс с его прекрасной возлюбленной! А?! Они-то вам чем не угодили? Мне ведь чуть скрипку не разбили! Разве так можно?!

Марк склонил голову, не в силах произнести ни слова. Этого старика, как и его товарищей по несчастью, видимо, спасли король и его спутники. А остальные?! А его брат? А что если его… тоже…

– За что?! Я ведь даже не маг! – Маэстро беспомощно развел руками.

Милфорд улыбнулся. Не маг. Конечно. Цум ходит по мирам без всяких порталов, зачаровывает пепел, баюкая на плече свою скрипку… Конечно же, в этом нет и не может быть магии!

– Убивать людей – вообще плохо, – маэстро решил высказать инквизитору все, что наболело, – как вы этого не понимаете! Им – больно! Миру, из которого их вырывают насильно, – больно! И родным! Вы подумали о том, как жить дальше их близким?! Как это больно?! Каждый вздох – больно?!

Тая поняла, что старик сейчас зарыдает. Захотелось подскочить, обнять, хоть как-то помочь…

Но она не успела.

Старик вскинул скрипку, и слезы превратились в звуки. Эти звуки летели ввысь, в небо, оплакивая погибших. Тех, чьи души на полторы сотни лет были заперты в этом странном месте. Серым пеплом скитались они, убивая все живое, и не от злости, а так… От обиды, боли и страха. Невинные души, что даже испугаться не успели, когда…

На мгновение стало темно. Пепел! Пепел, казалось, летел на звуки скрипки, и его стало так много, что он закрыл собою все небо целиком – от горизонта до горизонта!

И вдруг… Появился яблоневый сад. Все, что они видели вокруг – ухоженные сады, усыпанные спелыми плодами деревья, – все было из пепла. Прах погибших хотел им что-то показать…

Зорго Цум играл, как будто чувствовал, что сейчас нельзя, неправильно, невозможно остановиться!

– Яблоки, – прошептал молодой инквизитор. – Таких крупных никогда не видел!

Красивые, смуглые, высокие люди улыбались, снимая с веток щедрый урожай. Они были в свободных простых одеждах. Женщины – с распущенными, длинными вьющимися волосами, лишь перехваченными вокруг лба тонкой тесьмой.

– Смотри! Вон там! На деревьях! – Милфорд указал наверх.

Коты. Огромные. С пятнистыми макушками, как у манула, были везде. Они лежали на ветках, лениво щурясь синими глазами, иногда сбивая лапами плоды с верхних веток, терлись у ног, играли друг с другом.

– Этого… не может быть! – выдохнул маг. – Скользящие… Целый клан!