Память по женской линии

– Где моя звездочка? – кричит Игорь от порога. – Где две мои звездочки: маленькая и еще одна невидимая? Почему кормильца не встречают?

От этих слов-отмычек Ксюша совсем в рыданиях заходится. Игорь бежит в комнату, не снимая ботинок, хватает ее на руки, целует, прижимает к себе так, что пуговица на погончике его пиджака больно впивается Ксюше в висок.

– Что случилось? В консультации что-то сказали? На работе? Что? Что с тобой, солнце мое?

И прямо у него на руках, с этой пуговицей у виска, Ксюша, как в прорубь:

– Ты уходишь к Наташе?

Игорь молчит очень быстро. Садится с нею на руках на диван, спрашивает удивленно и даже сердито:

– Какая Наташа? Ты о чем? Кто тебе звонил?

Ксюша понимает – все правда и плачет, плачет и ничего не говорит, потому что не может одновременно плакать и объясняться.

– Так! – строго командует Игорь. – Давай договоримся, что ты не будешь слушать всякие сплетни. Знаешь, какой у нас в редакции коллективчик? Тоже хороша, взрослая уже девочка, вон беременная даже, а веришь всякой ерунде, наветам.

– При чем тут редакция? – заходится Ксюша.

– Стасик? – поражается Игорь. – Так это доктор? И все из-за того, что я отказался сделать с ним интервью! А ведь знал, что ты беременная, стервец! Это наглая ложь!

Ксюше хватает ума промолчать о сне-разговоре с фотографией, но о таблетках-то можно, таблетки она нашла! В его джинсах! Конечно, Игорь тут же все объясняет: да, эти таблетки в том числе от половых инфекций. В том числе! А знает ли она, что их принимают при отите? Обязательно надо придумать какую-нибудь гадость? Обязательно обвинять? А то, что муж ухо застудил в этой кошмарной командировке, но из мужества ей не пожаловался, чтобы не расстраивать, это, конечно, ерунда, в это никто не поверит?

Ксюша понимает – спасена! Это – ухо, конечно, ухо! А значит, можно не разводиться, и все наладится, то есть почему – наладится, все и так хорошо, они вместе, ей не придется жить без Игоря, а она бы и не смогла. Что до имени – Наташа, – они забывают об этом имени, мало ли какие имена выплывают при разговоре, ну, приснилось, случайное совпадение.

И они, помирившись, ложатся в постель, но Игорь все-таки не занимается с ней любовью. Еще полмесяца живут без любви. А через полмесяца уже с любовью. Хотя в женской консультации сказали, что при угрозе некоторых инфекций лучше остерегаться до родов. Но Ксюша все время проверяется, и у нее все в порядке. Значит, действительно – ухо. Все замечательно. И она счастлива. Только тот, первый, рай кончается. Почему-то. Хотя она поверила мужу.

После первого рая начинается другая жизнь и другое счастье, а может, то же самое, разве чуть-чуть не такое – не глупое, нет – просто: не такое безрассудное. Не безоговорочное.

Подруге Ольге Ксюша ничего не рассказывает. На всякий случай. Ольга ведь как спросит: думаешь, ухо? С сомнением спросит, с бестактной паузой. Как после этого с ней разговаривать-то?

Игорь решил для себя раз и навсегда: больше никаких интрижек. Стыдно вспомнить, как посмотрел на него доктор. Ну да, пошел к знакомому, к Стасику-доктору пошел. Не в КВД же было тащиться! Посмотрел доктор так: что же ты, безответственный придурок, имея на руках беременную жену, связался с Наташкой? Ну, так они его и подставили, предупреждать надо было про Наташку! Сами небось знали, на своей шкуре наверняка испытали, а его не предупредили. Карасев что-то такое говорил, но очень уж невнятно. И нашлась ведь какая-то сука – позвонила, рассказала Ксюшке! Нет-нет, никаких интрижек. Во всяком случае, среди знакомых. Во всяком случае, без презерватива. Ну их всех! Хватит, нагулялся. У него жена есть. Настоящая! Даже борщи варит. А в апреле будет еще и сын.

Наступил апрель. С Ксюшей решили, что первый месяц после родов с ними поживет мама Игоря. Ксюшина мама сможет приехать из своей Прибалтики только летом, тоже на месяц. Жена держалась до последнего. Она на удивление легко переносила беременность, поправилась, отяжелела лишь в последние месяц-полтора; а то ведь до смешного: у нее на работе большинство коллег не догадывалось, пока не подала заявление на отпуск, а там, как водится, без перерыва в декрет.

Игорь был внимателен к жене, даже порывался готовить, но Ксюша его окоротила. Некоторые мужья женам в таких ситуациях завтрак в постель подают, потому что жен тошнит в таких ситуациях, вот жены лежа и завтракают. А Ксюшу не тошнило. И никак Игорю не удавалось проснуться раньше нее, даже если будильник заводил. Будильник прозвенит, он подскочит, а жена уже на кухне, и завтрак готов. Бегала бегом до самого крайнего срока, чуть не добегалась: пришлось самой, одной вызывать машину в роддом, Игорь из редакции не успел. Летел по улице, и дорога летела медленнее его, облака крутились чуть ли не под коленями. Опоздал на какие-то минуты, Ксюшу увезли. В роддоме ему показалось, что услышал милый голос, наверное, она еще в приемном покое, – но медсестра не пустила, вежливо и с улыбками.