Память по женской линии

Телевизор на кухне теперь постоянно работал, чтобы заполнять паузы. Игорь ронял на пол ложку, и вместе с ложкой падал весь уклад, их кухня с оранжевыми занавесками, новенький холодильник, полосатый коврик у порога и весь дом. Ксюша, которая не могла выучить ни одну фамилию из «верхов», кроме фамилии президента, которая не помнила, когда случился дефолт, не интересовавшаяся никакими новостями, кроме домашних, Ксюша, с которой счастливо стекали все события, даже ее собственная паника перед очередным подорожанием, прошлогодним, десятилетней ли давности, эта Ксюша принималась комментировать общественные движения. Невыносимо!

Сердце прихватывало все чаще. Игорь взялся вести еще одну колонку в газете, работа помогала.

А Ксюша ездила с Валерием Борисовичем, теперь уже Валерой, по магазинам, выбирая тому новую куртку или зубную щетку. Как долго она добивалась, чтобы их с Валерой жизнь стала размеренной, счастливой. В определенном смысле похожей на семейную. Счастливая любовь может быть только такой, Ксюша знала.

Валерий Борисович капризничал, устраивал сцены продавщицам, торговался без устали, рвался все в новые и новые отделы. Она удивлялась – Игорь никогда не вел себя так, Игорь терпеть не мог походы по магазинам и старался, если ей все же удавалось вытащить мужа, купить все сразу и поближе к дому. А еще лучше – заказать необходимое в интернет-магазине. Новая полусемейная жизнь не оправдывала надежд и чаяний. От бесконечных изматывающих поездок за всякой мелочью, от перепадов настроения Валерия Борисовича Ксюша стала уставать.

Половину субботнего дня они потратили на Кировский универмаг и вещевой рынок «Нарва», а ведь у нее дома постельное белье не глажено, валяется, пересохшее, в шкафу после стирки. Игорь какой-то странный в последнее время. Надо бы с ним поговорить по душам, но Ксюша не умеет. Говорить, слова складывать, искать нужные ключики… Попыталась как-то раз во время телепередачи использовать слова Валеры, так муж рассердился почему-то. Ложку на пол бросил. Серебряную.

Домой хочется. По своим соскучилась, а Валерий Борисович в кафе потащит, это у него ритуал. В кафе станет брюзжать, что кофе плохой, обогреватели не работают или кондиционера нет. Станет Ксюшу учить отстаивать свои жизненные позиции – это на десерт. Нашел бы он себе кого-нибудь еще, чтобы у Ксюши время освободилось! Что же жена Валерина не замечает, что муж постоянно где-то болтается? Хоть и не спят вместе, и отношения у них не ахти, но семья ведь, семья!

Двойная жизнь любовницы и жены начала Ксюше надоедать. Но как вернуть свою прежнюю жизнь, не могла придумать. Иногда ей снилось, что Валера попал в аварию, всегда на одном и том же месте – в начале проспекта Стачек. Она плакала во сне, просыпалась в слезах, но с облегчением – больше не позвонит. Ругала себя за испытываемое облегчение, но это же сны, не считается. А у мужа нынешней бесконечной зимой какая-то нездоровая сонливость. И к врачу его не выпроводишь.

Игорь был готов спать по четырнадцать часов в сутки.

На следующую пятницу, когда, по утверждению Ксюши, приходят самые вещие сны, ему приснился недавний посетитель. Это был один из внештатных корреспондентов, но во сне почему-то казался важным и опасным гостем.

– Располагайтесь, дорогой Федор Иванович! – суетился, чуть не лебезил Игорь.

От гостя даже во сне пахло одеколоном, и запах был неприятен и могуч. Жесткий темно-зеленый пиджак лоснился на рукавах и над карманами, как смазанный маслом. Федор Иванович расселся на диване, закинул ногу на ногу, покачивая мыском такого же лоснящегося ботинка, тронутого зеленью непонятного происхождения.

– Вы, журналисты, совершенно не думаете о своем долге перед читателем, – поучал гость, и нога его качалась, качалась. Он заколачивал в незащищенный критическим бодрствованием слух Игоря прописные истины: одну за другой, словно толстостенные бутылочки дрянного одеколона в рыхлый песок, и бутылочки эти все не кончались.

«Да это же не человек, – в какой-то момент с облегчением догадался Игорь, – это же просто слово. Слово “долг” в зеленом сюртуке, тьфу ты, и во сне не избавишься от штампов, – в зеленом пиджаке. Разве что следов перхоти на плечах не хватает. А вот сейчас я его выгоню!» Решение, оглушительно безрассудное, пришло внезапно, и бутылочки принялись лопаться, прямо в песке, что во сне не казалось странным.

Утром в пятницу позвонил Валерий Борисович, что было против правил, ведь Игорь еще не ушел на службу. Ксюша вышла на кухню, чтобы муж не слышал разговора, а на кухне мобильный телефон плохо принимал сигнал, часть слов проваливалась, падала за окно и, похоже, примерзала к заиндевевшему подоконнику.

– Ксеня, – строго произнес Валерий Борисович, – у меня для тебя сюрприз.