Память Вавилона

Офелия сжала зубы, преграждая путь вопросам, которые рвались у нее с языка: «Как получить право доступа в Секретариум? Вправду ли там есть бронированная комната? Где скрыты развалины старой школы? И что это за „последняя истина“, которую ваш достославный Мемориал не желает открывать народу?»

Но нет, было бы слишком неосторожно – если не сказать опасно – назвать подлинную причину ее появления на Вавилоне. И она спросила о другом:

– А почему сегодня отменили чтения?

Офелия считала свой вопрос вполне естественным. По крайней мере, так ей казалось – пока она не заметила, что все окружающие испуганно съежились, словно потолочные вентиляторы обрушили на лабораторию ледяной дождь. Одна только Медиана прикусила губу, сдерживая смех.

Но Леди Септима держалась все так же невозмутимо. Она лишь чуть приспустила веки, погасив пламя своего взгляда. Ее ответ был обращен не к одной Офелии, а к каждому из студентов.

– Я не стану комментировать то, что всех вас так занимает. Не обращайте внимания на слухи. Уже завтра газета «Официальные новости» сообщит все, что вам необходимо знать. Не забывайте, что это единственный источник, из которого предвестники могут черпать информацию. А теперь пусть каждый из вас изучит лежащий перед ним образец, руководствуясь предписанными правилами, – властно приказала она. – Вам надлежит идентифицировать предмет, в состав которого он входил, и представить мне исчерпывающий отчет до конца занятия. Стажер Евлалия, вы сегодня ни к чему не прикасаетесь: просто наблюдаете за действиями своих товарищей и у´читесь у них, как нужно действовать.

Если Леди Септима надеялась добиться от Офелии полной сосредоточенности, то она сильно ошиблась. Пока окружающие благоговейно манипулировали сложными лабораторными инструментами, изучая свои образцы, девушка и не подумала наблюдать за их действиями.

Она усиленно размышляла над загадочным слухом. Что же в действительности произошло в Мемориале? И есть ли хотя бы ничтожная вероятность, что это связано с Торном? Может, он попал в какую-то передрягу, пока она сидит тут без дела?

Офелия стряхнула с себя задумчивость, почувствовав чей-то жгучий взгляд. Сперва она сочла, что ее снова беззастенчиво разглядывает Медиана, но нет – та была поглощена работой. На нее смотрел другой студент – тот самый, которого Леди Септима безмолвно отметила взглядом, произнося свою речь. Он сидел на другом конце длинного стола, где уже отпечатал на машинке свой отчет об экспертизе, и буквально насквозь прожигал девушку взглядом, словно она была очередным образцом для изучения. От его брови к ноздре тянулась золотая цепочка. Офелия еще не постигла всех тонкостей вавилонского дресс-кода, но Амбруаз успел ей рассказать об этом украшении: судя по нему, юноша принадлежал к очень знатной семье потомков Поллукса. И, вероятно, приходился сыном Леди Септиме.

Офелия ответила на его взгляд своим, также полным интереса. Для ее планов было бы очень полезно познакомиться с ним поближе, но она тут же отказалась от этой мысли: юноша рассматривал ее с такой нескрываемой враждебностью, что вряд ли она могла рассчитывать на успех.

– Уберите инструменты, оставьте образцы на столах и сдайте мне свои отчеты, – приказала Леди Септима в конце занятия. – Дети Поллукса идут в спортзал для сенсорной тренировки. Крестники Елены возвращаются на свой ковчег. И чтобы сегодня больше не было никаких сплетен и слухов, всем понятно? А вы останьтесь, – добавила она, удержав Офелию за плечо. – Мне нужно кое-что обсудить с вами.

Дождавшись, когда лаборатория опустеет, Леди Септима плотно закрыла дверь и повернулась к девушке скованным движением робота.

– Стажер Евлалия, я вижу, вам скучно с нами?

Офелия напряглась. Эта женщина подавляла ее, хотя держалась очень спокойно, да и ростом была чуть выше ее самой.

– Я не понимаю.

Леди Септима посмотрела на нее. Хотя нет, глагол «смотреть» был неприменим к ее глазам. Взгляд Леди Септимы буквально расчленял девушку. Он проник сквозь шаткие стекла ее очков, вычислил, с точностью до миллиметра, степень расширенности зрачков, углубился в ее вены, зафиксировал сбои сердечного ритма, изучил обмен веществ во внутренних органах, рассмотрел, одну за другой, каждую молекулу ее тела.

– Во время опытов вы ничем не занимались.

– Но вы же запретили мне прикасаться к образцам.

Офелия почувствовала, как взмокли ее перчатки. Только сейчас, стоя рядом с Леди Септимой, она заметила у той на плаще золотую фибулу. Это была эмблема в виде солнца, на которой красовались выгравированные слова «Светлейшие Лорды».

Неужели эта женщина, от которой теперь зависело будущее Офелии, – пособница Бога?

Леди Септима надела перчатку, такую же золотистую, как ее форма, и осторожно взяла двумя пальцами крошечный образец, лежавший на столе перед местом, где сидела Офелия. Она поднесла его к лампе и начала пристально разглядывать.