Памяти Корчака. Сборник статей

Вот простейший факт: дата рождения и дата смерти. У Корчака они — условны. «Отец несколько лет не оформлял мне метрику²². Из-за этого я пережил не одну тяжелую минуту», — пишет Корчак в «Дневнике». Казалось бы, мелкая подробность, но она словно отодвигает нашего современника Корчака в далекие времена. Не установлена и не может быть установлена дата его смерти — за нее принят день депортации. Как видим, в биографии Корчака, в неопределенности ее «верхней» и «нижней» границы поставлено под сомнение одно из важнейших свойств времени — точность. История, на фоне которой протекала эта биография, «усомнилась» в другом главном его свойстве — непрерывности. Таким образом, жизнь сама невольно «остраняла» Корчака — легенда лишь оформляла то, что было ею подсказано.

Роковой была судьба родителей Корчака — факт для биографии детерминирующий. Сквозь долгие годы пронес он страх унаследовать тяжелую болезнь отца, известного варшавского адвоката, закончившего жизнь в лечебнице для душевнобольных. Трагическая случайность оборвала жизнь его матери: она умерла, заразившись тифом от сына, которого выхаживала.

Корчак не мог присутствовать даже на ее погребении — и никогда не изжил чувство вины перед ней.

События, наполнявшие шесть с лишним десятилетий Корчака, хотя и не без труда, но поддаются реконструкции. Значительно сложнее воссоздать его психологический портрет: «Жест, да. В его жизни был жест… Но мысль… драматургию её возникновения, внутреннюю борьбу, внутренний разлад?», — выражает свои сомнения по этому поводу И.Неверли²³.

Характер Корчака — внутренне конфликтный. Человек зоркий, трезвый, он в то же время был склонен к утопиям. Постоянно пребывая среди людей, — он был бесконечно одинок, считал себя «человеком одинокого пути, индивидуальных решений и поступков»²⁴. Отец многим сотням сирот, он сознательно отказался от брака, от собственных детей — его единственным детищем была идея служения ребенку²⁵. Ценивший мельчайшие проявления жизни, он сам жил как аскет.

Биография его полна парадоксов.

Еврей по национальности, он принадлежал польской культуре, служил ей и приращивал ее — об этом убедительно свидетельствуют и его общественная деятельность, и его творчество. Однако с детства он носил в себе некий альтернативный мир, не совпадавший с польским, католическим, христианским. Как следует из «Дневника», одним из самых сильных впечатлений, вынесенных им из детства, было католическое рождество с захватывающим дух вертепом. Но в то же время в его памяти с детства и на всю жизнь запечатлелся и, может быть, определил его мрачное мироощущение другой факт: смерть любимой птицы-кенаря, на могиле которого нельзя было поставить крест и не только потому, — что кенарь — птица, но и потому, что он, принадлежавший еврею, сам еврей²⁶.

Совершивший в 1934 и 1936 гг. путешествие в Палестину, Корчак возвращается в Польшу, хотя Европа стремительно катится к войне, и нет никаких надежд на мирное развитие событий. Корчак не может остаться в Палестине, где «все чужое до отчаяния». Он возвращается в Варшаву и потому, что не считает возможным бросить свое дело. Он готов разделить участь своей страны — Польши. Но ему пришлось разделить участь своего народа — еврейского народа.

Размышляя о собственной национальной тождественности, Корчак склонялся к тому, что он поляк во всем, кроме веры, В гpaфe вероисповедание он традиционно писал: иудей. Но он не знал древнееврейского языка, языка Торы, и не посещал синагогу.

Верующий, который «не молится» — вспомним его замечательную книжку «Один на один с Господом Богом», имеющую подзаголовок «Молитвы тех, кто не молится» — Корчак обращался к Всевышнему без обычной мольбы о милости и снисхождении. В его молитве есть почтение, но есть и вызов, есть смирение и нет уничижения. Корчак — под стать ветхозаветным героям — бывает дерзок с Господом.

Корчак — верующий, но он на равных с Богом ставит ребенка. В драме «Сенат безумцев» он рассказывает о Боге, который убегает от грешных ладей. Но те всякий раз водворяют его на место — в храм. В конце концов Господь находит прибежище: рассыпавшись на мелкие бусинки четок, он навсегда поселяется в детской душе.

Воспитатель, поклонявшийся ребенку, обогативший педагогику множеством продуктивных идей, Корчак по образованию не был педагогом.

Он был врачом, но во имя педагогической работы отказался от медицинской практики.

Корчак — автор множества книг для детей и взрослых.

Писатель?

Думается, что прежде всего писатель.

Потому и сложилась легенда Корчака.

Мы старались показать объективные причины ее возникновения. Но, может быть, отчасти была в том и воля самого Корчака?

Это не значит, будто он рационально конструировал свою легенду — он только не был лишен свойственной художнику склонности к мифологизации собственной жизни, (именно эта страсть «глядеться в зеркало» чаще всего и рождает литературные легенды, т. е. циркулирующие в обществе представления о художнике, его жизни и творчестве, в которых подлинные факты соединяется с вымыслом.)