Памятник интеллигенции

Художник. Мне кажется, и совершенно честно, что я тоже откажусь от этих кистей, красок, и мы, копировщики великих творений, т.е. бессмысленные заменители того, что было создано духом творца, и чего нам не дано. За путь бесславия и обманутые надежды.

Звонок в дверь. Писатель открывает дверь. Два грузчика вносят рояль, а за ними входит тонкая и нежная девушка. Она растерянно оглядывается по сторонам. Потом смотрит на листочек бумаги, проверяя адрес

Невеста 2. Нет, адрес этот, но мне сказали, что здесь уже ремонт готов.

Художник. Да?! А кто Вы, позвольте спросить, такая, и что здесь в чем, а также и почем. А это что такое?!

Невеста 2. Мoй рояль.

Художник. Да что Вы?! И для кого Вы будете играть?!

Невеста 2. Для себя, для Сережи, для друзей, надеюсь выступать и давать концерты.

Художник. Да? Становится интереснее, профессор. Так Вы его невеста?

Невеста 2. Надеюсь, да…

Художник. Вы будущая учительница музыки. Как мило… Откуда Вы нашли такого кумира, как наш заказчик? Музыка и он! Я бы понял, если бы играли Вы на барабане. А поете ли Вы наш нынешний шансон, который душу сверху вниз хватает, потом задерживается на середине, впрочем, это неприлично при рояле… И песни типа: моя судьба зажата в клетке, и сквозь решетку я смотрю, как птички на воле клюют весеннюю траву. Или, по крайней мере, нынешних звезд, с которыми мы вместе доживаем этот смрадный век, а они нам продают наполненные пустотой флаконы – люблю, любовь, люблю (пытается петь) – не правда ли, весело. Вообще-то черт-те знает что… Ну милочка, растение весны, из поля нескошенной травы, в котором есть, или остался запах. Откуда Вы, и как вы оказались здесь?!

Невеста 2. Нет, у меня последний курс, и у меня еще специальность по вокалу, хотите, я вам что-нибудь спою?

Художник. Конечно, милая, конечно, но для начала в Вашем обществе, или позвольте Вам представить то, что раньше было обществом, они, как я, когда-то, были кем-то, а сейчас вот эти вот остатки былого пиршества. Здесь пир червей, а может быть, что это так и надо. Профессор (смешивает краски, рядом стоит стакан) философии, дорогая. Его жена – биолог, сейчас временно кухарка, но скоро она станет археологом– ихтиологом, потому что необходимость в ней в нашей стране можно найти только на дне.

Писатель. Мы его не любим, не потому что он позер и может на бумаге связать два слова, а потому, что, милая моя, в нем есть еще протестность, это такая смесь типа «хочу всех съесть», и, только потому, что при грабеже ему куска скорее не досталось, но в этом он признаться нам не хочет, и потому все ходит и бормочет. Ну, он голодный – это как судьба, и, здесь пока на подработке.

Невеста 2. Я смущена. Как интересно, а Вы – скорее, что художник.

Художник. Нет, душечка моя, – маляр, но в прошлой жизни мне казалось, что я художник, и слава богу, что пришли черти, и убрали эту вечную тревогу – себя в глазах других стараться поднимать, чтоб продавать никчемные картины. Теперь тревога та, которая жила со мной и не давала мне покоя, ушла. Но Вы не ответили на вопрос.

Невеста 2. Я издалека, мотаюсь по общежитиям с роялем, и это все, что есть я и у меня, кроме надежд, конечно, и, говорят, таланта. А Сергей, он одноклассник моей тети, та попросила мне помочь, и он в последнее время меня вспомнил. И я, как все, хочу найти покой, квартиру, стену из спины, чтобы осталось только мне искусство. И тетушка сегодня сказала, что приедет. Сергей поехал, чтобы ее встречать.

Художник. Что скажете, профессор?! Она сейчас залезла вдруг мне в память, и напомнила о тех счастливых днях, когда и у меня были надежды. Тщеславие, единственный рычаг, который может что-то сдвинуть. Они думают совсем не так, для них нет гор или вершин. Есть только лестница, где каждая ступенька, тем кто имеют этот инструмент, им кажется, что достижения или победы должны вознаграждаться и получают ордена: из золотых цепочек, упругих ног, искусственных сердец. Когда они доходят до очередной ступени, тогда к ним вдруг приходит, не спеша, картина мрачного конца и мысль о том, что жизнь прошла без смеха – искреннего, без честного греха, и без друзей, которые могли пить и любить, страдать и каяться друг перед другом за бутылкой простого и ясного вина.

Что все, что создали они, могли бы поменять на капельку любви. Живительной и настоящей влаги, которая дает жизнь один всего лишь раз, чтобы ты понял… Если не поймешь, то будь ты в золоте, в машине из бриллиантов, то ты не жил и суету всего лишь унесешь.

Писатель. Оставь ты девочку в покое, она, как все мы, тоже здесь устала.