Памятники поздней античной поэзии и прозы II-V века

(ст. 366-459)

Рано священный рассвет, поднявшись из струй Океана,

Отпер востока врата; вслед за ним и заря появилась,
Сладостный свет принесла и смертным она, и бессмертным.
Тотчас же скалы крутые открылись взору плывущих,
370 Склон Пелиона лесистый и берег, овеянный ветром.
Обе руки положив на кормило, сдержал его Тифис
И приказал, чтоб гребцы разрезали волну потихоньку.
К берегу быстро причалив, с обоих бортов корабельных
Сбросили крепкие сходни в спокойные воды залива.
Вышли герои-минийцы на берег, работу прервавши.
Слово такое им молвил Пелей, наездник искусный;
"Видите ль, други, вон там ущелье меж скал каменистых?
Скрыто в дубраве тенистой оно; там Хирон обитает
В дикой пещере своей; справедливостью он превосходит
380 Всех кентавров, живущих в Фолое и в Пинда[101] отрогах,
Он — справедливости страж и умелый целитель недугов.
Феба кифару нередко берет он рукою искусной
Иль на форминге играет, на звонком изделье Гермеса,
И поучает соседей, решенья свои возвещая.
Здесь наш единственный сын среброногой Фетидою отдан
На воспитанье Хирону; держа малютку в объятьях,
Мать принесла наше чадо в леса горы Пелионской.
Нянчит и любит детей Хирон, воспитатель разумный.
Нынче горит мое сердце желанием сына увидеть.
390 Шаг наш направим, друзья, к пещере скорей и посмотрим,
Как мой сынок там живет и каким обучается нравам".
Это сказав, он вперед поспешил и, ему повинуясь,
Скоро дошли мы до темной пещеры, жилища Хирона:
Там, на подстилке простой, положенной прямо на землю,
Ростом огромен, кентавр отдыхал и конским копытом
Крепко уперся в скалу, протянув свои быстрые ноги.
Тут же Пелея сынок и Фетиды стоял недалеко;
Лирой учился владеть он и радовал сердце Хирона.
Чуть лишь завидел Хирон гостей, царей знаменитых,
400 На ноги быстро вскочил и приветствовал всех поцелуем;
Трапезу начал готовить; налил он меда в амфоры,
Ложе из сена постлал, листвою с деревьев засыпав,
Всех возлечь пригласил; на простой циновке плетеной
Мяса куски разложил кабанов, быстроногих оленей,
Чаши наполнил вином — на вкус оно сладостней меда.
После, когда мы сердца насытили пищей обильной,
С рукоплесканьями стали меня умолять, чтоб сейчас же
Песню я спел под кифару, с Хироном вступив в состязанье.
Но не послушал я их — стыдом я был сильным охвачен:
410 Много моложе я был, не хотел я со старцем тягаться,
Только Хирон упросил меня и едва не заставил
В пенье померяться с ним — неохотно ему уступил я.
Первым ударил кентавр по струнам пектидой прекрасной,
Взявши ее из ручонок Ахилла; и в песне поведал
Он о сраженье жестоком кентавров, суровых душою:
Как их лапифы на праздник, себе на беду, пригласили,
Как даже против Геракла кентавры сражались упорно
Возле Фолои, упившись вином, свои силы удвоив.
Кончил он: после него заиграл я на звонкой форминге, 4
20 Слаще медовой струи полилася из уст моих песня.
Хаос древнейший сперва я прославил напевом суровым;
Как созидались стихии, поведал, и неба пределы,
Грудь необъятной земли и морей глубоких пучина.
Был первозданный Эрот мной воспет, кто мудрым решеньем
Все порожденья земли отделил одно от другого;
Я рассказал и о том, как после свирепого Крона
Царствовать стал над богами блаженными Зевс Громовержец.
И о Бримо́[102], и о Вакхе поведал, о споре Гигантов,
430 И о рожденье несметных племен людей слабосильных.
Все рассказал я. Лилась моя песня под сводом пещеры,
Вторила ей "черепаха", искусная в сладких напевах[103].
И по вершинам крутым, по ущельям лесным Пелиона
Песня летела моя, достигая верхушек дубравы.
Вдруг, от корней оторвавшись, дубы ко мне поспешили,
Скалы откликнулись; звери лесные, заслышавши песню,
Возле пещеры теснились и словно застыли, внимая;
Птицы носились, кружась над загоном и хлевом Хирона,
Гнезда свои позабыв, напрягая усталые крылья.
440 Видя все это, дивился кентавр; он хлопал в ладоши
Громко, что силы хватало, и бил о землю копытом.
Кормчий наш Тифис, однако, велел поскорей возвращаться
Нам на корабль; и, ему покоряясь, я песню окончил.
С мест своих все повскакали и быстро надели доспехи.
Только наездник Пелей, держа ребенка в объятьях,
Нежно его целовал в головку и в светлые очи,
И улыбался сквозь слезы — Ахилл же смеялся беспечно.
Мне на прощанье кентавр поднес своими руками
В дар леопардову шкуру — подарок, почетный для гостя.
450 Стали, пещеру покинув, спускаться мы вниз; оглянувшись,
Вдруг увидали, что старец стоял на утесе высоком,
Руки воздев, он молился, ко всем богам обращаясь,
Чтобы минийцам они даровали великую славу
И защитили царей молодых от опасностей грозных.
Берега скоро достигнув, взошли на корабль мы-уселся
Каждый на место свое; поудобней приладивши весла,
Дружно ударили все по волнам — и уже удаляться
Начал от нас Пелион. Над широкой пучиной морскою
Пена взлетела, кипя, и волны кругом забелели.