Памятники русской архитектуры и монументального зодчества

Теперь среди этих зданий мы можем назвать и церковь Иоанна Предтечи в Белозерске. Удаленность этого города от обеих столиц, видимо, не смущала зодчего, судя по прошению, готового «прожектировать» любые здания по заказу. К тому же Баженов был тесно связан с купеческими кругами, будучи женатым на одной из дочерей крупного московского купца Луки Долгова. Для своего тестя и его брата Афанасия Долгова, также видного купца Москвы, он выстроил целый ряд зданий, среди которых в первую очередь необходимо назвать их собственные дома на 1-й Мещанской (пр. Мира, 18) и Большой Ордынке (д. 21)[314]. Все это, вероятно, вызвало интерес белозерского купца Горина, может быть, даже знакомого Долговых, сделавшего заказ на строительство в его родном городе большого храма.

Правда, возможно, что для строительства в Белозерске Баженовым был использован уже готовый проект церкви, созданный им для какой-то подмосковной усадьбы, но почему-то оказавшийся нереализованным.

В заключение необходимо подчеркнуть, что вновь найденная постройка В. И. Баженова еще нуждается в дальнейшем исследовании. Особенно важно при этом обращение к архивным материалам, которые, вероятно, позволят более точно установить время и обстоятельства ее строительства. Однако уже сейчас можно констатировать большое значение этого произведения для понимания творческих устремлений зодчего. В результате не только существенно расширились и уточнились наши представления о творчестве Баженова последнего десятилетия XVIII в., самого «темного» периода в его биографии, но одновременно возникла возможность более определенно связывать с его работой целый ряд других построек того времени.

Типология объемных композиций в культовом зодчестве конца XVII—начала XX в. на территории Брянской области В. И . Плужников

Брянская область включает в себя территории, принадлежавшие до революции Орловской, Черниговской и Могилевской губерниям. В архитектурном наследии здесь могли соединиться художественные мотивы и строительные приемы русского, украинского и белорусского зодчества.

Напомним, что в XIV—XVI вв. вся территория нынешней Брянской области входила в состав Великого Княжества Литовского. Ее западная половина принадлежала Польше до Андрусовского договора 1667 г. Андрусовский договор вернул России не только Гетманщину, но и Трубчевск, попавший под власть Польши по Деулинскому миру 1618 г., в дальнейшем более связанный с Орловщиной, чем с Украиной.

При анализе местного церковного зодчества необходимо учитывать разделение изучаемой территории епархиальными границами. Административно-гражданские границы в таком анализе играют меньшую роль. Во-первых, гражданские власти не всегда вмешивались в церковно-монастырское строительство[315], а во-вторых, епархиальные границы исследуемой зоны оказались куда более устойчивы, чем границы провинций и губерний. Так, восточная часть Брянщины в 1708 г. относилась к Киевской губернии, а в 1711 г.— к Смоленской[316].

Церковная администрация делила территорию нынешней Брянской области на западную и восточную половины. Западная, с городами Мглином, Суражем, Стародубом и Погаром, в начале XVIII в. входила в Ново-Северскую епархию, а со второй трети XVIII в. принадлежала более обширной Черниговской епархии. Земли, прилегающие к Брянску, Трубчевску, Севску и Карачеву, относились к южному островку Патриаршей области, которая в 1721 г. стала называться Синодальной и управляться Духовной дикастерией в Москве. Немного позднее основная часть этой зоны к западу от Карачева, включив в себя на юге Рыльск и Путивль, присоединилась к Крутицкой (Калужской) епархии. В 1764 г. вместе с Карачевом восточная Брянщина вошла в состав Севского и Брянского викариатства Московской епархии. В 1788 г. была образована Орловская епархия вместо Севской, которая незадолго до того была реорганизована из Севского викариатства[317].

Из всех городов Брянщины в жизни официального православия наибольшую роль играл Севск, бывший то центром викариатства, то центром епархии (даже после ее переименования в Орловскую). В западной половине Брянщины, не подчиненной Севску в изучаемый период, выделяется Стародубье — район, весьма противоречивый в религиозном отношении. В период гетманщины (до 1783 г.) Стародуб был центром самого крупного из ее полков. Во времена польского владычества население Стародубья усиленно сопротивлялось католичеству и униатству, а в начале XVIII в. этот район стал одним из видных центров поповского старообрядчества. В 1783 г. стародубские раскольники от лица полутора тысяч старообрядцев обратились к правительству с намерением сблизиться с официальной церковью[318].

Небольшой северо-западный участок области (примерно соответствующий Красногорскому району) был населен белорусами и принадлежал Польше до ее первого раздела.