Памятники византийской литературы IV-IX веков

Подле Киприда виднелась, и дивно по блещущей меди
Сладкая нега была разлита. Обнажилися перси,
Но округленные бедра скрывались под ризой просторной,
И на главе золотая повязка кудри стянула.
Зрел я меж них Клиниада: сей муж среди всех выдавался
Прелестью дивной; пленительный блеск озарял изваянье.
Был он таков, как в прославленном граде аттическом древле
Мудрости дивной советы творил средь мужей кекропийских.
Хрис недалече стоял, Аполлонов служитель, десницей
Скиптр держа золотой, на главе же почтенной имея
Светлый Фебов венец: выдавался он ростом огромным,
Древнему роду мужей присущим. Просителем, мнится,
Он пред Атридом стоял. Глубоко брада опустилась,
А по плечам разлилось несплетенных кудрей изобилье.
Юлий Кесарь блистал поодаль, что некогда дивным
Множеством вражьих щитов украсил Рим велелепно.
Он подымал на плечах убор грозноокой эгиды,
В крепкой же длани перун потрясал, веселясь несказанно,
«Зевсом вторым» нареченный устами племен авсонийских[204]

.

V. Гермафродит

Был там и Гермафродит изящный обличьем, — ни мужа
Вид, ни жены, но двоякий. Его от Гермеса родила
(знаешь и сам ты, пожалуй) Киприда о персях прекрасных.
Словно у девы, набухшие груди круглились четою,
Но в остальном он подобился облику мужеской плоти,
Той и другой красоты обоюдную прелесть являя.

VI. Апулей

Неизреченные тайны латинской музы безмолвно
В духе своем созерцал Апулей, италийской сирены
Дивный питомец, вскормленный для оргий премудрости тайной.

VII. Гермес

Был там и легкий Гермес о жезле золотом, и десницей
Он на стопе укреплял окрыленной плесницы завязки,
В путь устремиться готовясь: уже изогнул он для бега
Быструю правую ногу; слегка опершись о колено
Левой рукой, он зрак устремлял к беспредельному небу,
Словно внимал с прилежаньем родителя властному слову.

VIII. Гомер