Памятники византийской литературы IV-IX веков

Распят некогда был на кресте Христос обнаженный,
С двух же сторон от него разбойников двух пригвоздили.
Рядом, рыдая о нем и горько плача, стояла
Матерь в печали его и с нею друг его чистый.
И поносили Христа, издеваясь, прохожие люди
И злополучного все обзывали пустым негодяем.
Жаждал он, а нечестивый евреев народ кровожадный
Жажду его утолить решил отвратительным пойлом,
С уксусом горькую смесь замешав в смертоносный напиток.
Не противлялся распятый Христос и безмолвен остался,
Он, сын Марии, Христос, отца бессмертного чадо.
Кто из людей не отринет своей неразумной гордыни,
Мысля об этом, когда на образ распятого смотрит?
Бог воплотился, но плоть никогда божества не превысит.

Софроний патриарх[247]

Трижды блаженна скала, орошенная божеской кровью:
Стража небесных сынов, пламенея, тебя охраняет,
Пением гимнов тебя земные властители славят.

II. Христианские рассуждения и посвящения

Неизвестный христианский автор[248]

Работы ежедневной что бежишь, душа?
Ведь беззаботной доли не найти тебе.
Земле — волчцы, а жизни нашей — горести
Нести Создатель мира повелел: неси!

Неизвестный христианский автор[249]

Веру имея царицей, моих помощницей мыслей,
Вышний владыка благой, тебе сей храм я поставил,
Эллинов здесь алтари и святилища их уничтожив,
Господу в дар Йовиан своей недостойной рукою.

Софроний патриарх[250]

Киру, который постиг в совершенстве искусство леченья
Со Иоанном — святым, муки принявшим венец,
За избавленье очей от мук нестерпимых Софроний
В скромный памятный дар книгу свою посвятил.

Григорий Богослов[251]

Надпись на гробнице со смешением христианских и языческих мотивов

Если в коварной воде иссыхает какой-нибудь Тантал,
Если на голову пасть камень грозит роковой,
Ежели птицы клюют нетленную грешника печень,
Коль есть поток огневой и беспросветная тьма,
Тартара бездны во мгле и мучители демоны злые,
Да и другие еще казни в Аиде грозят,
Всякий, кто осквернит и взломает святую гробницу
Мартиниана, пускай все эти кары несет.

III. Посвящения языческие

Агафий Миринейский[252]

Муж твой Анхис, на свиданья с которым, бывало, Киприда,
Часто бегала ты, на берег Иды спеша,
Нынче едва отыскал черный волос с висков своих срезать
И посвящает тебе след миновавшей весны.
Ты же, богиня, меня воссоздай молодым — ты ведь можешь!
Или седины мои ты, точно юность, прими.

Дамохарид[253]