Памятное

Научно-богословская конференция у о. Георгия Кочеткова «Вера – диалог – общение». Н. Струве: толерантность, открытость! (Или смерть!) О. Георгий: через картину надо увидеть человека, а не наоборот. «Не должно быть унисона!» (И это проповедник единого Символа веры…) Виталий Боровой: «Я всегда говорил начальству правду, но оно правды не боится, потому что оно сильнее всех». Призвал к созданию «Всемирного союза объединения христиан», «т.е. не только в России, но и всего мира».

И зачем я «здеся нахожуся»? Ведь не вхожу ни в явные, ни в параллельные идейные структуры. Сколько было перипетий по поводу времени моего выступления. Как видно, Струве, мой теперешний недоброжелатель, вывел меня из пленарного заседания, заменив меня своей старой знакомой Шмаиной-Великановой, между прочим, очень достойным человеком. В последний момент меня как-то само собой восстановили. Кажется, я говорила о борьбе на два фронта. После доклада, который для многих был странен, получила моральную компенсацию и даже поразившее меня такое головокружительное мнение от незнакомых мне до сих пор о. Вл. Ладика и монахини Марины Самусенковой из Белоруссии, что стыдно повторять. Но в качестве показателя раскола в аудитории оно характерно: «Вы произнесли такое замечательное слово, больше никто сказать бы это не смог» и т.д. А вообще-то я попала в сплоченную военной дисциплиной и неукоснительной преданностью главе общину. Мышлением тут особенно не пахло, открывались истины типа, что Бог создал человека как свободную личность. Когда я горестно вздохнула, услышав эту фразу, мой сосед по конференции спросил меня: «Разве это неправильно?». Я: «Это слишком правильно. Чтобы быть открытием».

Об одном нашем хорошем философствующем знакомом я пожаловалась Ире: «Он говорит такие слова, которым я не могла подобрать реальности». Ира: «Да, это завеса из слов». А почитавши тексты другого, переживающего новый эволюционный этап, она сказала просто: «такого не может быть».

Около 4 октября

Звонил Аверинцев, желал, как всегда в этот день, мне чего-нибудь боевого, но как всегда в разных вариациях.

6 ноября

Вчера звонила из Мюнхена В. Пирожкова и опять негодовала на немецкие газеты с их резко отрицательными откликами на приезд в страну Путина, к которым присоединяется и английская Time. Откуда ветер дует в лицо России? Из СМИ…

11 декабря

85-летие Солженицына. Он всё же политически несколько поменялся с тех по, когда был гоним, когда мы с Ирой в честь него совершали безумные поступки, всюду пропагандируя его, «выдворенного» из страны, «предателя родины». Помню еще в буфете «Энциклопедии», когда я вошла туда, на меня все смотрели со страхом и удивлением. Оказывается, накануне по «Голосу Америки» прорвался голос Дэнлопа, сказавшего, что у Солженицына есть два единомышленника – Гальцева и Роднянская. Я так и обомлела. Это, конечно, преувеличение, но какое лестное! А вот мы увидели его во второй половине 80-х в ЦДЛ на вечере организованном бесстрашным Александром Левиным (несколькими годами позже он пригласил меня отмечать очередное солженицынское заседание). Помню, что тема моего выступления была захватившая меня как самая злободневная – об открытии второго, фронта либеральных плюралистов против писателя, свидетеля времени (где этот текст, не знаю). Только выступать с «веховскими» идеями перед этой, самой передовой интеллигенцией (ЦДЛ!) было почти поражением… Тут же из-за кулис, помнится, прибывший из-за кордона Берилович с побасенками о Солженицыне – сексоте. Взяв меня «за лацкан», он настойчиво внушал мне эту мысль; доверительная фамильярность его была оправдана нашим некогда беглым знакомством.

На конференции у В. Страды в Неаполе на тему Солженицына все как один приглашенные из России литераторы И. Виноградов, Ю. Карякин, И. Золотусский и др. (кроме Иры, Аллы Латыниной и меня) укоряли писателя за то, что он не спешил ехать в Россию перестроечную. Я встретила и узнала его, не веря своим глазам, на родной Арбатской площади, он шел, пересекая начало гоголевского бульвара, с затрапезной сеткой, в которой виднелся картофель.

Но случилась встреча неожиданная и поразительная. Месяца через три после возвращения на родину А.И. позвонил по телефону и пригласил нас с Роднянской к себе домой на Тверскую. Принял любезно и даже ласково, сказал чудесные, волшебные слова в духе Дэнлопа. Что из всех думающих сегодня людей в России мы ему ближе всего, «кое-что все-таки доходило и до Вермонта». А.И. поделился планами затеять общественный журнал и спросил, как мы отнеслись бы к сотрудничеству в нем. Мы, конечно, с радостью откликнулись на эту мысль, ведь нет ни одного органа в стране близкого направления. А.И. сказал, что он будет в ближайшее время это детально обдумывать. Тут вошла супруга, Наталья Дмитриевна, и воскликнула: «Что ты делаешь, Саня! У тебя и так не хватает сил, ты так устал и нуждаешься в отдыхе». И эта идея, такая насущная и манящая, повисла в воздухе, а потом и растворилась в нем.

27 декабря