Пандора Шоу (СИ)

— Добрый день, мистер Валентайн, — предельно вежливо произнесла Пандора Шоу и встала. — Как прошла поездка? Вас не укачало?

— На этот раз нет, — после короткой паузы ответил Таддеус. — Нам удалось, каким-то чудом, избежать «воздушных ям» по пути сюда.

— Вот как, — сказала она, прикидывая, на какую полку положить неочищенную материнскую плату.

— Именно, — кивнул Валентайн и улыбнулся, судя по голосу. — Видимо, само Провидение желало, чтобы я прибыл сюда поскорее.

— Фи, что вы себе позволяете? — отстраненно пробормотала Пандора и положила-таки на нижнюю, предназначенную для вещей, к которым стоит скоро вернуться. — Вы — человек науки.

— Сердце порой не способно подчиняться разуму, — низким, мурлычущим тоном заявил Таддеус, делая к ней шаг. — Особенно, когда рядом с тобой…

— Очередная шаболда, слепо верящая всему, что вы говорите? — невинно приподняла брови Пандора.

За ее спиной повисла потрясающая тишина. Она обернулась и не сдержала ухмылки, видя, как преобразилось лицо лондонского историка. Попутно она отметила ещё и преображения чисто физические, возникшие за то время, что они не виделись: кожа потемнела от загара, на щеке — свежий шрам, на лбу — след от выдавленного прыща. Борода аккуратно подстрижена, шевелюра уложена, одежда вычищена и наглажена. Сразу видно — мужик на свидание собрался.

Таддеус под ее пристальным взглядом смешался ещё больше. Она не удивилась — ее глаза словно созданы для гнева. А уж если она нахмурится… как вот сейчас… мало кто способен устоять. Подарок ее матери, который Пандора Шоу, к своей великой радости, смогла передать и дочери. Настанет время, когда мужчины будут робеть под взглядом ее смелой малютки Эстер. Точно так же, как робеет сейчас ее отец.

Валентайн прочистил горло.

— Я… — начал было он.

— Вот только пожалуйста, — резко перебила Пандора, — не надо всех этих «Я не понимаю, о чем ты!» или «Все совсем не так, как ты думаешь!». Или — того хуже — «Тебе наврали, этого вообще не было!». Мне прислали фотографии, мистер Валентайн. В цвете, фокусе и хорошем качестве. — Она сложила руки на груди. — Так что вывернуться, как раньше, у вас не выйдет.

— Я и не собирался… выворачиваться, — сказал Таддеус со вздохом. — Все же мы не первый год вместе…

— Но, вполне возможно, последний, — холодно вставила Пандора.

— …И я знаю, что скрывать от тебя что-то себе дороже, — спокойно закончил он. — Позволь… объясниться. Мне правда есть что сказать.

— Неужели? — ехидно усмехнулась Пандора. — Очередные сладкие речи о том, как сильно вы меня любите, как жить без меня не можете? Или клятвенные заверения, что уж на этот раз точно всё, пьеса «Дон Жуан» окончена?

— Пенни, — тихо сказал Таддеус, — прости меня. Но я…

— О! Нет! Тут другое… — произнесла она с кокетливым смешком. — Слезные мольбы о прощении. Как же я могла про них забыть? Я не хотел, Пенни! Прости меня, Пенни! Мне так жаль, Пенни!..

— Мне правда очень жаль, — решительно перебил Валентайн. — Жаль, что ты узнала обо всем при таких… обстоятельствах. Это, по меньшей мере, некрасиво с моей стороны, а…

— Некрасиво? — ахнула Пандора, подняв брови. — Некрасиво?! Значит вот, как это называется у высших слоев Лондона!

— Я не принадлежу к высшим слоям, — твердо отрезал Валентайн. — И… прости, да. Я признаю, что формулировка неправильная…

— Слава вашему славному Квирку, — фыркнула Пандора.

— …Я поступил отвратительно, а сама ситуация мерзкая и неприятная, — сказал Таддеус, пропустив ее комментарий мимо ушей. — Но все же я прошу тебя, позволь мне все разъяснить. Все гораздо сложнее, чем…

— Какой же у тебя шикарный голос, — заметила Пандора, опершись на край рабочего стола. — Какими сладкими и складными у тебя выходят речи. Когда-то это сносило мне крышу. Я заслушивалась, забывая все на свете. Легко была готова простить тебе все, что угодно, лишь только…

Пандора встала, откинула назад пару вьющихся локонов и чувственным голосом, подражая актрисе из оперного театра, пропела:

— …Говори, мой Ангел! Говори, говори, говор-и-и!

— Пой, — тихонько поправил Таддеус, слегка порозовев. — В мюзикле было «пой».

— Я в курсе, — скривилась Пандора. — Не совсем уж дура… как бы тебе не хотелось поверить в обратное.

— Так, — после короткой паузы произнес, наконец, Валентайн. — Вижу, нормально поговорить с тобой сейчас невозможно. Ты этого не хочешь.

— Я не в настроении, — пожала плечами Пандора.

— В таком случае, отложим его на… неопределенный срок, — сказал Валентайн, слегка стушевавшись под конец. — Ты же… не собираешься меня прогонять?

— Я думаю над этим, — хищно усмехнулась Пандора, сощурив кошачьи глаза.

— Что ж… Я — ваш раб, мэм, — склонил голову Таддеус. — Я на вашей территории, а потому нахожусь в полной вашей власти. Я приму любое ваше решение.

— Да ну? — сощурилась Пандора.

— Слово жителя Лондона, — ровно произнес Валентайн. — Слово члена гильдии Историков… если это слово еще что-нибудь для вас значит. Я готов выполнить любой ваш приказ, чтобы заслужить…

— Мам!