«Пане-лоцмане» и другие рассказы

Море снаружи было непривычно тихим, подозрительно парило, в небе над заливом висели парашютные купола далеких городских огней.

«Хорошенькое дело! — с некоторым раздражением подумал Семен Степаныч, — люди накрывают столы, а у нас и конца не видно. Гудеть начинают… Может, и лоцман будет того», — с еще бо́льшим раздражением подумал Зернов.

— Чиф, лоцмана вызывали?

— Бесполезно, — ответил старпом, — бот стоит у причала за горой, нас не услышат. В прошлом году я…

Капитан Зернов чавкнул жвачкой резче обычного, что в последнее время означало: no go, не пойдет! — и взялся за микрофон:

— Э-э… Лоцман, лоцман, я теплоход «Затонск»! Ответьте для связи, прием!

— «Затонск», я теплоход «Кальнишкис». С приходом и наступающим вас!..

— Поздравлять рано, — пробурчал Зернов. — А с кем я, собственно, говорю?

— С лоцманом вы говорите…

— Как?! Вы почему на этом, на «Кальнишкисе»?

— Он пойдет в море, а вас я без промедления поведу в порт. Еще раз — с приходом! Точно подошли. Причал ждет.

Еще бы! Несмотря на некоторую развязность лоцманского голоса и некоторую резкость последних пароходских радиограмм, Зернов довольно чвикнул, вспомнил рекламу своей фирмы на обложке журнала «Морской флот»: «Независимый перевозчик Северо-Запад — Юго-Восток Оушн Лайн. Первоклассное обслуживание. Конкурентоспособные ставки. Фиксированные сроки отхода. Сохранность доставки грузов. Северо-Запад-Юго-Восточные Океанские Линии — надежный партнер!»

— …«Затонск», вам следовать иметь исправный локатор, в порту много тумана… — с европейским акцентом произнес вдруг динамик радиостанции.

— А это кто говорит?! — подскочил Зернов.

— Это «Кальнишкис» говорит.

— Да где вы? Я вас не вижу.

— Мы — маленький судно. Фантомас. Все в тумане.

Тут Семен Степаныч глянул вниз и увидел, что языки пара лижут надстройку, рудовоз плывет по палубу в морозном дыму. Где-то впереди чуть виднелись два слабых огня — видимо, топовые огни «Кальнишкиса». Конечно, беда одна не ходит — еще и видимости нет!

— «Кальнишкис», лоцмана можно?

— Лоцман с капитаном ушел вниз, подписывать документ.

Туман уже закупоривал нижние слои труб на палубе, сквозь их тоннели неясно промелькивал впереди свет переносных ламп. Опять боцман вешает штормтрап посередине!

— Чиф, почему я должен повторять одно и то же? Да! — гневно проговорил Семен Степаныч (вспоминая положение Устава: капитан обязан принять меры к безопасному приему лоцмана на борт) и сам схватил микрофон палубной трансляции: — Боцман! Немедленно перенесите трап в корму, под самую надстройку. Здесь у нас надводный борт на два метра меньше. Два метра — семь ступенек. Вы представляете, что значат для лоцмана последние семь ступенек, когда он лезет наверх после подписания документов?

2

Лоцман Гаврило Тебеньков — так он представился, напирая на «о», вскарабкавшись на мостик, — прежде всего на ощупь поинтересовался, где расположены плафоны светильников, чтобы — как он сказал — «не споткнуться головой», причем погладил по темени и рулевого Мустафу Мефистоева, а затем на ходу объяснил Семену Степанычу, что «фантомас» — прозвище серии суденышек совершенно непредсказуемого поведения, что фантомасом «Кальнишкис», как только что оказалось, командует его, Тебенькова, однокашник по училищу Винцас Матулайтис (мореходское имя: Веня Матомлайтесь), что отметить неожиданную встречу как следует не удалось ввиду понятной капитану напряженки, что сегодняшний мороз могут выдержать только тараканы с «Дедово», которые от тамошнего доктора спасаются в судовых холодильниках, что «Трансфлот» заполонен затонскими женами и что именно они выбили у начальника порта причал для немедленной швартовки.

Откуда все это лоцману известно, Семен Степаныч не успел спросить, потому что попутно Тебеньков накидал кучу команд рулевому, штурману, впередсмотрящему, на машинный телеграф и в заключение развернул индикатор локатора вверх — под свой рост, так что Семен Степаныч мог разглядеть только смутное, как созвездие Цефей, отражение экрана на подволоке рубки.

Виясь вокруг огромного Тебенькова, капитан Зернов локтем трижды стукнулся о некий цилиндроконус, оттягивающий карман лоцманской шубы, но Гаврилова дыхания уловить не мог: оно витало гораздо выше фуражки мастера Жорниста. Похоже, лоцман тоже знал дело предельно четко.

И капитан Зернов включил себе второй локатор и вцепился в его поручни: перемещаясь, Гаврила Тебеньков создавал даже в просторной рубке «Затонска» такую тугую волну воздуха, что Семен Степаныч совершенно отчетливо представил себе выталкивающую силу закона Архимеда.

Движения в этой части залива не было, что подтверждала и рейдовая служба, но Семен Степаныч всегда помнил классическое определение RAC — столкновение с помощью радара, и потому, лишь разберясь в обстановке и частично нейтрализовав влияние Тебенькова собственными замечаниями штурману и рулевому, он почал очередной пакетик жвачки и спросил как бы невзначай:

— А что насчет разгрузки, пайлот?