«Пане-лоцмане» и другие рассказы

Успокоив капитана таким образом, Валентин Валентинович повернулся и исчез: странное дело, излагал он всегда долго, но по трапам и палубам — пожалуй, единственный из экипажа — даже по будним делам бегал шустро.

…Стали попадаться пухлые перемычки, в которых вязли атомоходы, но «Лувеньга» проходила их спокойно: действовал пневмообмыв, то есть подаваемый компрессорами под днище воздух, и бурая обская вода, которая весь ил Западной Сибири в океан выносит, бурлила, пузырилась, обмывала лед вдоль бортов.

Поднялся на мостик и стармех, в спортивном костюме и с капельками пота на висках, видимо прямо из спортзала, и они на ходу, отойдя в уголок рубки, вполголоса обсудили, какие меры можно и нужно предпринять в связи с чрезвычайным происшествием на «Сосногорске». Выяснилось при этом, что мера может быть реальна одна: ждать.

— Гарывали, — сказал стармех, — выдержим. Помню, на «Павле Акимове» пять суток горели, полтрюма телогреек и ватных штанов везли, а под них грузовладелец умудрился втихаря карбид в бочках засунуть… Выдержим. В крайнем случае трюм затопить придется, что мне лично крайне нежелательно, потому что этой дрянью от окатышей может приемные отверстия осушения забить. Кстати, через осушительную систему и воду в трюм подадим, обратным ходом, чтобы пожарную магистраль не размораживать.

— Затопить трюм — последнее дело! Так что будем углекислотой давить.

— Попробуем, — ответил стармех, — и углекислотой. Гарывали!

МУРМАНСК СРОЧНО УДОВИНУ

ПОЛУЧЕНИЕ ЯСНОСТЬ ИСПОЛНЕНИЕ ПОДТВЕРЖДАЮ

СЕРОЯРОВ

Штурмана с проверкой управились быстро, несмотря на амуницию: телогрейки, теплые сапоги, теплые брюки, ранцы с баллонами, маски, каски, шланги, монтажные пояса, страховочные лини; доложили о результатах осмотра сначала с палубы — по переносным рациям, а затем уже, распаренные и разоблаченные, поднялись в сопровождении Валентина Валентиновича в рубку, и Леонид Семеныч, глядя в их молодые розовые лица, успокоился.

— Ну?

— Все о’кэй. Температура чуть выше нуля; на внешний взгляд, с окатышами ничего не происходит.

— И ладно. Порядок. Однако будем следить еще внимательнее, хотя, признаться, я уж и не представляю, как это можно еще делать. Отдохните немного, моряки… Валентин Валентинович, пусть боцман шланги с обоих бортов к трюмам разнесет, но пользоваться пожарной магистралью мы будем только в самом крайнем случае…

— Но позвольте, Леонид Семеныч, зачем же раскатывать шланги и таким образом загрязнять их о палубу, ежли как божий день ясно, что пеной вещество окатышей от пламени не отчленяется, то есть наоборот, пламя не отчленяется от вещества! Я вам уже докладывал свое мнение: для этого груза, на мой взгляд, нужна постоянная — естественная — вентиляция, чтобы выпускать джин из бутылки, исходя из его определенных и непредсказуемых свойств…

— Понятие «выпустить джинна из бутылки», Валентин Валентинович, означает: выпустить на волю несчастье и развязать ему руки. Развязать руки злу. Вы что, хотите ЧП и для нас? У меня другое желание, и потому трюма с окатышами задраены, загерметизированы и даже закрыты на замки, чтобы туда никто не влез и не задохнулся, как бывало! Вы их навесили, кстати, снова? Ваш джинн, может быть, только того и ждет, конечно!

— Все закрыто, как было, как определено приказом по судну. Вот если бы у нас действительно были действительные технические условия на перевозку… И разъяснения: вентилировать или же воздержаться…

— Мне этой небольшой милости тоже очень недостает…

ДИКСОНА СРОЧНО ТХ ЛУВЕНЬГА СЕРОЯРОВУ

ВАШУ БЕЗОПАСНОСТЬ БУДУТ ОБЕСПЕЧИВАТЬ ОБА АЛ АЛ

КОСТРИЦКИЙ

Старпом упрямо продолжал:

— …Потому что возможная длительность пребывания увлажненного окатыша в замкнутом объеме трюма…

«Лувеньга» резко вздрогнула, наскочив, очевидно, на какой-то очень уж крупный обломок льда, раздался дробный треск, будто стреляли скорострельные зенитки, два гулких удара, и все впереди застлало коричневым дымом, из которого по настилу верхнего мостика, по стенке и стеклам рубки серой струей хлестнул крупный град. Атомоходы, и лед, и полубак, и грузовые краны исчезли в гороховой мути.

Леонид Семеныч Серояров отпрянул от окна, схватился за рукоять управления гребным винтом, согнулся:

— А вот и наши окатыши высказались, конечно. Общесудовая тревога!

5