«Пане-лоцмане» и другие рассказы

— Нет, тут не пройти, ребята. Надо другую дорогу искать. У меня горючка еще есть, пойду полевее — повыше поищу. Идите, как договорились. Там видно будет. Через полчасика привод дайте, на всякий случай.

— Понял, дадим!.. Не пройти… Мы да не… — спохватываясь, атомоход разжимает тангенту, прерывает передачу.

И тут же выходит в эфир снова, на другом канале связи:

— «Лувеньга», Леонид Семеныч на мосту?

— Тут я, Василий Алексеич.

— Вот, слышишь, какие мы шибко уверенные стали после Чукотки?

— Слышу.

— А ты что все наверху да наверху?

— А второго старпома нет. Сутки так делим: я — четырнадцать, старпом — десять часов…

— А что не поровну?

— А у него свои дела. Одной писанины сколько…

— Это да. На моряка сколько льда, столько и писанины. Впрочем, на чистой воде тоже хватает. Да… Вот было — антициклон надоел, и поделом мне: рассчитывал, что циклон прикатит, лед от бережка отожмет… Видел, какой по Скандинавии катился? Спутник фотографии давал — загляденье!

— Я же в порту стоял… Погрузка-разгрузка, да еще тут комиссии всякие…

— Понятно. Такой хороший циклон шел, ну, думаю, все отожмет, а он вон куда забрался — пять дней северные дули! Все Карское море на нас, понимаешь, навалило. И снова, слышишь, оттуда, сверху жмет. Придется тебе «на усах» походить…

— Не пойду, сказал, Василий Алексеич! И не насилуй, по старой дружбе, хотя ты и ведущий ледокол! У нас же носовая оконечность конструкции «soft nose», мягкий нос. Именно так и в спецификации записано…

— Ты же хотел этим месяцем обратно выйти!

— И выйду, если хорошо поработаем. Такое судно — двадцать тысяч лошадей и пневмообмыв корпуса! — грех двумя атомоходами «на усах» таскать. Гре-ех! Минутку… Рулевой, горку слева не трогать! Прижмись к правой стенке. Так… Вот и говорю, Василий Алексеич, зачем же единственной тактикой пользоваться: один — лидер, а другому в зад мы ноздрей должны упираться? И ему хлопотно, и нам больно!

— Ну, поглядим-посмотрим.

— Главное — сами не садитесь.

— Будем садиться, я своему Лозову, как себе, верю.

— Вот и пригодится вам свобода маневра…

— Еще вопрос, Леонид Семеныч. Так что там эта московская комиссия наработала? Поделись…

МУРМАНСКА ВЕСЬМА СРОЧНО ТХ ЛУВЕНЬГА СЕРОЯРОВУ

СООБЩЕНИЮ КАПИТАНА ХАРЛОВА ТХ СОСНОГОРСК ОБНАРУЖЕНО САМОВОЗГОРАНИЕ ОКАТЫШЕЙ ТРЮМЕ ПРОЦЕССЕ ВЫГРУЗКИ ПРИЧАЛА ТЦК ТЧК СРЕДСТВАМИ ВОДОПЕНОТУШЕНИЯ ОСТАНОВИТЬ ПОЖАР НЕ УДАЛОСЬ ТЧК ЗАГЕРМЕТИЗИРОВАЛИ ТРЮМ ПРИМЕНИЛИ УГЛЕКИСЛОТНОЕ ТУШЕНИЕ ВСЕХ БАЛЛОНОВ ТЧК ПОЛУЧЕНИЕМ ОРГАНИЗУЙТЕ ТЩАТЕЛЬНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ ГРУЗОМ ОКАТЫШЕЙ ЗПТ СМЕЖНЫМИ ПОМЕЩЕНИЯМИ ЯСНОСТЬ ИСПОЛНЕНИЕ ПОДТВЕРДИТЕ

УДОВИН

— Извини, Василий Алексеич. Комиссий без актов, сам понимаешь, не бывает… Тут РДО пришло, надо бы мне распорядиться и Удовину подтверждение по одному дельцу дать. Извини. Я тебя сам вызову, конечно.

4

Температуру окатышей в трюмах проверяли ежедневно, да, кроме того, в них стояло по два десятка датчиков пожарной сигнализации, однако, получив радиограмму из пароходства, Леонид Семеныч вызвал старпома и приказал ему подготовить и отправить в трюма проверочную группу в составе второго и третьего помощников в кислородных изолирующих приборах с соответствующей страховкой.

Старпом Валентин Валентинович Коротков был, несомненно, интеллигентным и образованным человеком, но что его на море подводило, так это склонность к витиеватому изложению мыслей. Запрокинув седую голову с длинными покатыми залысинами (капитан стоял на рыбинсе у пульта управления и был потому выше), Валентин Валентинович сказал:

— Поскольку замеры сегодня уже производились, а трюма задраены, полагаю, за этот период не могло произойти изменений микроструктуры вещества в результате длительного общения с влагой и кислородом воздуха, несмотря на вибрацию мощного судна во льду…

Леонид Семеныч вытащил из кармана сложенный вдвое листок:

— Читайте, про себя.

Прочитав, Валентин Валентинович заметил:

— Я предупреждал о непредсказуемости поведения окатышей как следствии отсутствия каких-либо четких исследований по длинной цепи их движения к судну… Что же, исполняю ваше распоряжение о проверке…

— Радиограмму верните, Валентин Валентинович. Народу об этом мы пока помолчим. Надо выждать, как там на «Сосногорске». У нас над окатышами триста пятьдесят тонн груза на второй палубе. И еще столько же на крышах люков. Так что в случае чего мы все равно до окатышей не доберемся. Надо терпеть, терпеть! — и идти вперед, и чем быстрее, тем лучше… Так что по дороге пошлите-ка сюда стармеха.

— Полностью поддерживаю положение ваших мыслей, Леонид Семеныч. Насколько я помню, груз мы брали из одного штабеля с «Сосногорском».