«Пане-лоцмане» и другие рассказы

Павел Андреич и вовсе отпускает нижнюю губу. Сразу начинает казаться, что он улыбается. На помощника легко рисовать дружеские шаржи: длинная вертикальная линия — это нос, под нею поперек висячую дужку — и все.

Но помощник спохватывается, поджимает губу, застегивает верхнюю пуговицу на рубашке и снова спрашивает:

— Что же делать будем?

— Это не первый буй такой был. Первый должен быть большой, светящийся. Так… Пройдем еще пару групп, если рыбака так и не увидим — будем поворачивать.

— Через сети?

— А что же?..

Я и сам знаю, что это работа не наверняка. Наставления по мореплаванию не рекомендуют проходить через сети, то есть пересекать линию сетей. Тут можно намотать трос на винт (такие случаи бывали), или порвать сеть, чтобы, если попадешься, возмещать убытки владельцу (такие случаи тоже бывали), или же намотать на винт, одновременно кромсая сеть и теряя возможность собственного движения (такие случаи бывают чаще всего). В общем, пересекать сеть не рекомендуется. Значит, сначала нужно пересилить, пересечь самого себя.

Я никогда не плавал на рыболовных судах и все приспособления, превращающие море в загоны и западни для рыб, знаю лишь по опыту других. В том числе и тех, кто расплачивался за незнание своим благоденствием.

…Поскольку между буями нет промежуточных поплавков, это не сеть. И я никогда не слышал, чтобы в этом углу океана водилась сельдь или подобная ей рыба для ловли сетями. По-видимому, это яруса на акул, или тунца, или марлинов, или, может быть, на меч-рыбу…

Ярус — длинный, многокилометровый трос, местами поддерживаемый на поверхности поплавками. К тросу привязаны через несколько метров тросики потоньше с крючками, на крючках наживка. Никогда не угадаешь, как далеко протянулась по морю такая нитка. Японцы, первостатейные мастера по ярусам, умудряются растягивать их на несколько десятков миль, на сотню, следовательно, километров. Кое-где — буйки с аккумуляторными лампочками для опознания яруса ночью, а на подветренном конце этого ожерелья цепляется, будто паучок, сам рыбак, небольшое, как правило, суденышко…

Время идет, а мы все бежим по веселому морю вдоль натянутого в воде троса. Вот уже и прошла мимо четвертая группа буев, пять штук — один с флажком, другие — просто так, и впереди видны еще три группы, а рыбака все не видно, и мы порядком уклонились в сторону, что нам совсем ни к чему. Нас уже полсуток ждет «Печенга», у которой какие-то неполадки с винтом.

Ну ладно, вот сейчас пройдем еще одну пачку оранжевых бусин и будем поворачивать. Поворачивать будем… Как же это получается? Пока вгонял в стыд штурмана, был — Я, а как дело дошло до необычного маневра, так сразу, даже в уме, оказалось — мы, значит, будем поворачивать. Хорош! Но поворачивать-то все-таки надо. И можно. Не должно же так быть, чтобы ярус был натянут по воде, как струна, есть же у него слабина… Расстояние между кухтылями почти что километр, должен же он провисать посредине обязательно. Мне много не надо. Для меня провиса в шесть метров хватит, а восьми — за глаза. Мало ли что — не рекомендуется… Но не может же он быть натянут по океанской плоскости, не на чем ему держаться. А мне «Печенге» помочь надо, и вообще — надо!.. Так. Давай-ка уклонимся еще вправо, чтобы места для разворота хватило…

— Ну, лево на борт!.. Так держать! Стоп машина… Посмотрите-ка с левого борта, Павел Андреич. Скажете, когда линию буев пройдем.

В бинокль отчетливо видно, как быстро смещаются в сторону, назад, буи. Пена под бортом заметно опала, винты не вращаются, но судно по инерции идет достаточно быстро. Вот-вот над тросом будем. А, черт возьми! Забыл приказать, чтобы трубку лага подняли, она под днищем торчит на метр двадцать. Само-то судно в подводной части гладкое, обтекаемое, а вот трубкой-то за трос зацепить ничего не стоит, она на самом конце даже вперед эдаким крючком развернута… Но не может же трос идти так высоко! Не на чем ему держаться на поверхности океана.

Я перестал следить за кухтылями, гляжу только вперед, в воду. Вода изумительная, плотная и прозрачная, как линза. Даже видно, как на глубине нескольких метров расходится в ней отсвет от бортов и днища, покрашенных светло-зеленой необрастающей краской. И ничего, кроме этих всполохов, не видно. Тени какие-то еще мелькают.

— Линию буев пересекли, — со звоном в голосе доложил второй помощник.

С правого борта буйки тоже соединились и распались, сам вижу. Ну что же… для гарантии надо помедлить, а потом уж совсем спокойно скомандовать:

«Малый вперед!»