Пангоды

Фаина отогнала тяжелое воспоминание и опять попыталась сосредоточится на женщине. «Трудный случай…» Сложные роды? — с чем была связана сложность, со здоровьем? Может быть парень — «кесаренок»? Или сложные условия? Может быть, эта женщина — та, которую в очередную поселковую «разморозку» не успели отправить в горбольницу и пришлось принимать роды в насквозь промерзшей комнате? Ее как могли укрывали полушубками. Она все жаловалась, что мерзнет нос. Фаина уловила и навсегда запечатлела для себя мгновение: у ребенка с первым криком пошел пар изо рта. Потом, смеясь, она сказала мамаше: «Так и запишем, место рождения — Пангоды, месяц — февраль, окружающая температура — в комнате! — минус десять!..»

Или, может быть, что совсем часто случалось, ребенок появился при свечке, во время отключения электричества?

Почему-то так выходило, что «при свечках» всегда рождались мальчики. Ее любимые, — до сих пор почему-то любит «принимать» именно мальчишек. И приговорочка для таких «удачных» случаев старая, проверенная: «Мальчишка, мужичок, защитничек!..»

…Вот она купает и пеленает только что появившееся существо мужского рода: «Ну что, ангелочек? Где твои крылышки? И радостно от тебя такого — и жалко тебя… Расти большой!»

Как Фаина тревожилась за своего единственного сынишку, когда он болел, когда просто возвращался не вовремя домой. Как стремилась угнаться за его возрастными изменениями в характере, старалась быть ему вечным другом сильным, надежным, интересным. Это было трудно, но у нее все получалось, к радости. Лишь иногда осеняло: ведь он принимает Пангоды за весь мир, а крыло матери — за все небо. Беда случилась вскоре после того, как он поменял материнское гнездо на призывной пункт… Она привезла его из Тюмени, больного, но целого, и они снова стали жить, выздоравливать, вдвоем, два любящих, нужных друг другу человека.

— … Помните, Фаина, вы еще сказали тогда: «Мужичок, защитничек…»

Парень успел выкурить сигарету (Фаина заметила, что сигарета у него постоянно дрожала — и в пальцах, и в губах), стал поглядывать на часы, женщина заторопилась:

— Нам пора, Фаина Андреевна. Каждый вечер гуляем, сын к Пангодам снова привыкает. Знаете, повезло нам — на полгода раньше из армии вернулись. В «горячей точке» служили, поэтому раньше. Контузило немного, а так — ни одной царапины!.. — женщина безотчетно сделала движение, с которым недавно пыталась развернуть парня лицом к свету.

Неожиданно, вместе с медленным, глубоким вздохом, от заснеженной дороги до желтых фонарей, поднялась теплая, забирающая зрение волна. Невольное, рефлекторное движение век — и из-под ресницы выкатилась предательская росинка… Фаина, не зная, куда себя деть, уткнулась лицом в плечо парня.

Женщина счастливо засмеялась:

— Ну вот, наконец-то, узнали! А я чувствовала, что вы нас поначалу как бы не узнавали. Это вы от радости?..

Фаина, не отрываясь от мальчишьего плеча, кивнула.

ЖИВИТЕ ДОЛГО

Однажды на практике, после третьего курса медучилища, Валю Зиненко послали в деревню, где пришлось принимать досрочные роды. Опыта никакого, поэтому аккуратно выполняла акушерские команды шофера скорой помощи. Боевое крещение прошло успешно.

Одно из сильных воспоминаний Валентины Игнатьевны Зиненко: овражная окраина башкирского города Бирска, она идет в школу, маленькая, с тяжелым матерчатым портфелем, из-за куста навстречу выскакивает огромная лающая собака, незнакомый, отнимающий волю ужас…

Страх перед непривязанными собаками перешел во взрослую жизнь. Поэтому когда Валентина переехала в Пангоды, в смятении перед неизвестностью новой жизни была и большая доля того детского страха: как она сможет выжить в вагончике, среди песка и великого количества огромных свободно бродящих собак?! И окончательно она поверила в то, что останется, лишь когда убедилась, что угрюмые лохматые звери — добрые, добрее домашних на «земле».

1977 год, Пангодинскому здравпункту нужен лаборант, но такой штатной ставки нет, Зиненко оформляют штукатуром, и она… садится за пробирки. Конечно, до мастерка дело не доходило, но трудиться первые годы пришлось по широкому профилю — и в лаборатории, и хирургу ассистировать, и за врача скорой помощи работать. Однажды самостоятельно приняла роды в вертолете, успешно. «И здесь пригодились „шоферские советы“ из башкирской глубинки», смеется Валентина Игнатьевна. Я понимаю, что она шутит — до приезда на Север Зиненко уже имела двадцать два года медицинского стажа и была мастерицей на все руки.

Десять лет назад Валентина Игнатьевна пережила инсульт. Как только немного поправилась, стала регулярно посещать группу здоровья.

— Я там «заряжаюсь», хоть и самая старшая в группе, молодым не уступлю, — говорит Зиненко. — А если меня в спортзале неделю-другую нет, девчонки начинают беспокоиться: где наша Игнатьевна? Я прихожу и ворчу: да здесь я, здесь, живая!..

Живите долго, Валентина Игнатьевна.

ЧИСТЫЕ РУКИ