Пани Зофья. Вы всё перепутали

Однако предложение Широкого стало для меня неожиданностью. Я должна была подумать. Я уже успела возненавидеть эту работу. Она уже начинала мне надоедать. Убивала своей рутинностью. Все время одно и то же. Каждый день как прошлый, а человек как винтик в крутящейся машине. Но я была особенной. Отличалась от тех, кого включили в систему коллективного производства. Я хотела реализовать свои индивидуальные амбиции. Я была полна энергии и оригинальных идей, способных изменить мир. Я заслуживала чего-то большего. У меня были неограниченные возможности.

С другой стороны, когда, проснувшись, я выглядывала в окно и видела всех этих невыспавшихся людей, мрачно направляющихся к автобусной остановке, чтобы добраться до работы, у меня в душе появлялось странное чувство. Они были нужны. Каждое утро их вызывала к себе капиталистическая мать, чтобы стиснуть их хрупкие, изможденные тела и выжать из них последние жизненные силы, энтузиазм и чувство собственного достоинства. Я завидовала их тяжелой любви.

Я не знала, что и думать, поскольку были и те, кто считал, что деньги не нужны. Можно и без них довольно хорошо питаться. Разве только это какая-нибудь вегетарианская афера. Я бы не простила, если бы оказалось, что они обманом напичкали меня овощами, как кролика.

Работа? Настоящая? Со стрессом, обязанностями, проездом, пунктуальностью, сроками и постоянной спешкой? Было бы замечательно снова почувствовать себя нужной и вернуться к жизни. Уважение людей и покупательская способность в кошельке!

– Вы меня слышите? Я спрашиваю, возьметесь ли за эту работу? – нетерпеливо повторил Широкий. – Вы бы идеально подошли.

– И откуда вы это знаете?

– Вы прекрасны. Мы искали такого человека, как вы. Вы на голову выше остальных кандидатов, потому что у вас есть КЛАСС И СТИЛЬ!

Я посмотрела на него. Наверное, освещение поменялось, потому что он даже показался мне красивым и элегантным. И обладал весьма проницательным умом.

Мы остановились у его машины.

– Вы же не думаете, что я соглашусь работать в таком месте? В моем возрасте и с моей безупречной репутацией? Скорее ад замерзнет или министр окружающей среды полюбит природу.

– Сколько вы зарабатывали на своей последней работе? – спросил он.

– Много! Очень много! – ответила я. – У меня была уважаемая работа, и я жила на высоком уровне!

– Предлагаю минимальную зарплату по стране!

– Так это же целое состояние!

– После вычета налогов она составит половину минимальной зарплаты в стране.

Он открыл дверь со стороны пассажира, и оттуда высыпались половинки капсул от лекарств. На автомобильном коврике лежала пустая бутылочка из-под кетонала.

– СОГЛАСНА!

Он сделал вид, что плюет себе на руку, и протянул ее мне.

– Договор? – спросил он.

– Договор! – ответила я.

Я была знакома с подобным ритуалом заключения сделок еще с давних времен. Деталей я не помнила, но хотела проявить уважение к этой традиции, поэтому как следует откашлялась и обильно сплюнула на его протянутую руку.

Мне удалось. Он стоял и смотрел на свою лапу в недоумении. Так его впечатлило.

Я была бы дурой, если бы не приняла его предложение.

Мне только нужно было помнить об одном. О раскрытии дела об убийстве, разгадке тайны для восстановления порядка и справедливости.

Я была настолько всем одурманена, что рожа Широкого показалась мне даже симпатичной. Я даже похлопала себя по щекам, чтобы начать соображать. Они хотели меня. Я была нужна и востребована. Возможно, это был не международный концерн, как в «Династии», где я могла бы участвовать во всех скандалах, происходящих во власти, на первых страницах газет и в Интернете, но это было лучше, чем сидеть дома.

Работа – это деньги, а деньги – это пропуск в нормальную жизнь. Сколько всего я могла бы сделать, имея деньги? Мне не пришлось бы ни о чем просить. В любое учреждение или магазин я входила бы, гордо выпрямившись, и все бы мне кланялись. Половина минимальной зарплаты… Сколько шоколада можно на это купить!

Собеседование вышло довольно коротким, но я не боялась, что мне не хватит компетентности. Предыдущие работодатели обвиняли меня в разных вещах, начиная от трудностей в сотрудничестве, отсутствии тормозов, открытости, терпимости, уважения, культуры, но я никогда, никогда не слышала, чтобы у кого-то были сомнения в моей компетентности. Я могла на этот счет не беспокоиться. И я не беспокоилась.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал Широкий, придержав дверцу.

Я заколебалась. Мог ли он убить? Несомненно. Его лапа была такой большой и тяжелой, что он мог бы сам оставить такие шрамы на своей голове. Например, убив комара, который сел ему на голову. Обладая такой силой, ему следовало быть очень осторожным. Он мог бы даже кого-нибудь ненароком отправить на тот свет. Например, если бы кто-то говорил слишком много или нес всякую чушь, а он бы рассердился. И в результате несчастье, даже без злого умысла. Люди иногда глупы, лишены воображения, неосторожны и бессмысленно умирают по собственной вине.

Ситуация казалась рискованной, но искушение богатствами этого мира было так велико, что действительно нарушало ясность моего мышления.