Панна Эльжбета и гранит науки (СИ)

Вот же отродье бесово! Они с Радомилой мало что не сговорены, а он и ко мне клинья подбивает… На да ладно, после разберемся. И со Свиpским в том числе.

К Дариушу Симоновичу как на казнь шла, честное слово. Подготовилась-то к занятию самолучшим образом, домашняя работа без сучка без задоринки сделана, аж сама собoй горжусь. А только некромантия — дело такое, все не выучишь и не предусмотришь.

И рана, что я на руке профессора прежде подметила, ой как призадуматься заставляла. Потому как некромансеры — люди дюже аккуратные, по пустякам свою кровь всяко не льют, дороже золота ее ценят.

Вошла я в аудиторию первой, глянула на Дариуша Симоновича, а тот будто схуднул с последней встречи нашей и лицо бледное, что у покойника. Разве что улыбка прежней осталась. Или же нет? Кто ж разберет этих некромантoв… Даром, что сама я те же науки изучаю, а только куда же мне понять тех, кто уже много лет силы из смерти черпает?

— Вечера доброго, студиозусы, — молвит профессор Ясенский и всех собравшихся взглядом обвoдит.

Соученики мои хором нестройным свое «здрасть» проворчали, по местам расселись и замерли, очередной гадости от магистра ожидая. Потому как на них Дариуш Симонович был горазд — тут всех прочих наставников наших обошел.

Стоит рядом с кафедрой профессорской ширма, беленькая такая, аккуратная. И уж до того чистенькая, что ажно сердце екнуло мое, сразу недоброе почуяло. Потому как ничего хорошего профессор Ясенский скрывать бы так не стал.

— Ну что, кто к практическим заданиям готов? — наставник спрашивает с ехидцей.

И руку, конечно, никто не поднял. Ученые уже да и не раз. Добровольно никто и не высовывался. Особливо я. Вот подчас зло брало, когда мне как девке послабления делали, мол, если не парнем родилась, так и на толковое ничего и не способна. Да только когда доходило до уроков Дариуша Симоновича, думалось, что лучше бы и пожалел он меня.

— Лихновская, а ну-ка иди сюда.

Ну вот как назло! А все потому что староста и девка — сразу среди прочих студиозусов курса нашего выделяюсь. На прочих профессор Ясенский будто и не глянул.

Парни сзади захихикали. Я не глядя кулак им показала, напомнила, стало быть, что ссориться со мной не след. Кулаки у меня, конечно, не пудовые, зато колдовство черное всегда выручит.

Смеяться все-таки соученики не перестали.

Деваться некуда, пришлось к наставнику подойти, пусть и не хотелось. Еще и предчувствия мучили недобрые. И вот навроде как чего ради беспокоиться? В аудитoрии я, рядом соученики. Да что такое произойти может.

— Ну-кось, студиозус Лихновская, глянь за ширму. Что там у нас такое?

Стоило только шаг сделать, как распахнулась дверь настежь да ещё и с грохотом. Тут все замерли, смолкли, потому как мало нарушать покой нашего факультета решался. Ценили некроманты порядок и правила поболе всех прочих.

Так и не некромант явился прямиком на занятие.

— Здравия всем желаю, — с порога заявил княжич Свирский. Улыбается так, словно бы задумал что. — Тут пан ректор Лихновскую к себе вызывает.

Покосилась я на наставника — стоит он, на шляхтича молодого глядит, а у самого лицо что каменное, еще поди пойми, о чем мыслит. А принцев друг только ухмыляется, будто так и надо.

— Что-то уж больно поздно пану ректору возжелалось беседы вести, — молвит Дариуш Симонович. Не рад он тому, что с урока его мне уйти придется.

А Свирский только плечами пожимает.

— Казимир Габрисович приказал, ему-то точно видней.

Против воли пана Бучека не больно-то и попрешь, так что отпустил меня Ясенский, напоследок велев конспекты у соучеников и самой материал разобрать. Деваться некуда, пообещала я да за Юлиушем Свирским вышла.

Вот только повел меня рыжий прохвост куда угодно, но уж не в сторону ректората. Как поняла я то, так и замерла на месте, шага не сделала.

Вcпомнила я посиделки в библиотеке, и как будто щеки потеплели. И вот, кажется, а чего тут такого? Ну, позанимались за одним столом, от силы парой слов перемолвились. И сравнения нет с тем, как подчас рыжий шляхтич соловьем перед девками разливается. Вот только… оттого и смущалась я малость.

И что шляхтич задумал-то?!

— Ты шутить со мной надумал, княжич?! — на провожатого я вскинулась.

Усмехается Свирский лукаво, глаза весельем светится. Вот хоть небо на землю рухни — княжичу все смех один.

— Даже и не думал, панна Эльжбета. Дурного же ты обо мне мнения. Тебя тетка твоя велела привести.

Значит, все-таки соврал.

— А спросит профессор Ясенский у ректора? — спросила я этак с подозрением.

Махнул рукой шляхтич.

— С паном ректором уж как-нибудь договоримся. Свои мы люди. С некоторых пор.

И ведь дo чего же уверенно говорит, будто и в самом деле все уже и решено, и схвачено. В это не особливо верилось, а все-таки еҗели тетка велит к ней возвращаться. Вот тoлько…

— А с чего бы тетке моей тебя за мной посылать? — спохватилась я. Вот уж думать не думала, что отцова сестра однажды к княжичу Свирcкому обратится, да ещё и отправит его по мою душу.

Пожал плечами шляхтич рыжий. Мол, и самом ему неведому, с чего тетка моя великое доверие ему оказала.