Паноптикум

Паша достал из холодильника еще две бутылки пива. Они были последними. Мы принялись быстро пить пиво, а Катя что-то бубнила. На кухню наведался рыжий кот по имени Пират. Пират потянулся, а затем цапнул коготками Катю за голую ступню. Катя шикнула на кота, а потом включила на своем смартфоне приложение, в котором короткие видеоролики сомнительного содержания кричали разноцветными голосами, пели песни, ругались матом, смеялись и плакали. Паша скривился от этих звуков и опрокинул в себя залпом пиво. Затем прокряхтел: «Вперед, солдаты!» — и мы пошли одеваться.

Пират провожал нас у двери, периодически тыкаясь мордочкой в наши ноги. Мне кажется, если бы кот был с нас ростом, то он бы похлопал нас по плечам своими лапами. Мы скатились по лестнице и вышли на улицу. Под ногами был снег, все было белоснежным и немного синим. Белый снег, синее небо и красные носы… Россия!

По двору катилась какая-то машина, из открытого окна торчала рука с бутылкой шампанского. Завидев нас, водитель притормозил и крикнул: «Эге-ге-гей, братцы!»

— Ты что же, с бутылкой за рулем ездишь? — спросил я у него, подходя к машине. Паша и Катя тоже заспешили посмотреть поближе на горе-автомобилиста. Им оказался мужчина лет тридцати пяти с небольшой бородкой и очень выразительным шрамом над правой бровью. Глаза у него были ярко-голубыми, я таких глаз никогда не видел. Он был коротко стрижен и одет в дубленку цвета подгорелого блина.

— Новый год через неделю! — крикнул нам водитель и сделал большой глоток шампанского.

— Ну и чего? — не понял я.

— Да и того! — воскликнул он и вдруг запел: — «Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза»[6]!

Стоило мужчине запеть, как глаза его приобрели некий воодушевленный, но немного полоумный блеск.

— Слушай, а ты можешь нас подвезти кое-куда, тут недолго ехать? — спросил я, понимая, чем может закончиться такая поездка, но не в силах устоять перед таким интересным и авантюрным приключением.

— А давай! — кивнул мужчина.

Мы залезли в его машину. Катя смотрела на меня как на идиота, но молчала. А Паша как-то странно поглядывал на бутылку шампанского в руке водителя. Видимо, хотел угоститься.

В автомобиле было чуть прохладно, но как-то уютно. Сидения были кожаные и приятные на ощупь. На приборной панели была прибита небольшая иконка Святой Богородицы.

— Хотите прикол? Сам придумал! — повернулся к нам мужчина, передавая в руки Паше бутылку шампанского. Видимо, понял, что ему нужно выпить.

— А давай, — ответил я, пародируя манеру речи мужчины.

— Я придумал стишок, но он с матом, поэтому заранее прошу прекрасную даму меня простить…

— Да говори уж, — чуть брезгливо, но не без интереса бросила Катя.

— Ладно, слушайте: «Америку на хер, Россию на гору, Барака Обаму мы отдерем в жопу!»

Продекламировав этот стишок, мужчина рассмеялся, да так искренне, что и мы все тоже засмеялись.

— Хорошо сказано, только сейчас же не Обама президент, а Байден, — поправил водителя Паша.

— Бай? — не понял мужчина.

— Бай-ден, — проговорил по слогам Паша.

— Да плевать! Куда поедем?

— Нам на улицу Домостроителей, это недалеко, минут семь ехать, — сказал я.

— Знаю, знаю я эту улицу! — перебил меня водитель. — Я человек с опытом, я хоть и не кореец, но не одну уже собаку на этом съел, — сказав это, он дал газу.

Мы ехали дворами. Паша пил шампанское, глуповато улыбаясь, Катя переписывалась с подругой по телефону, а я следил за водителем. Он так странно дергал рычаг коробки передач, словно делал это, повинуясь ритму некой музыки, что слышал у себя в голове. В этих движениях было что-то гипнотическое.

— «Доктор едет-едет сквозь снежную равнину, порошок целебный людям он везет, человек и кошка порошок тот примут, и печаль отступит, и тоска пройдет»[7], — пропел он, да так хорошо спел, так душевно, что у Паши аж слезы на глазах проступили, точно сконденсированная влага на бутылке пива.

— А вообще, если судить исходя из фактов, то долбят нас в одно место все кому не лень! — вдруг выдал водитель. — Но русские и не такое выдерживали, танки грязи не боятся!

Когда мы уже въезжали в нужный двор, под колеса нашего автомобиля кинулась то ли белка, то ли кошка, из-за чего водителю пришлось резко свернуть, выкрутив руль влево до упора. Колеса машины, заскользив на покрытом тонкой коркой льда снегу, отправили автомобиль прямо в ствол высоченного тополя. Раздалось гулкое «бум», Катя вскрикнула, выронив телефон, а Паша ударился носом о спинку водительского сиденья, я же успел схватиться рукой за поручень безопасности. Удар был несильный, но его хватило, чтобы мотор заглох. Водитель, чертыхаясь, вывалился наружу, принялся осматривать повреждения автомобиля. Мы тоже выбрались из машины.

— Вот черт! Она и так уже на ладан дышала, — запричитал мужчина, размахивая руками.

Капот и бампер были вмяты, но пострадали не так уж и сильно. Мы откатили машину от дерева, а затем мужчина попробовал ее завести. Мотор заработал, но как-то с треском.