Пансион передержки шлюх

Осень вступила в полные права: дома окончательно побурели, с деревьев срывались последние листья, двор залила вода. Смотреть в окна, в вечную моросилку, не хотелось. Тем более, что дома было чем полюбоваться.

Лев украдкой искал в Каленче признаки беременности. Ребенок был ее частью, но, помимо этого, еще и принадлежал неведомому мужику. Это Льва раздражало. А еще больше раздражало то, что не удавалось вытравить из себя эту пустопорожнюю ревность. Каленче стала спать больше обычного, в будни ложилась и днем, а по выходным засыпала в совсем детское время. Поскольку домашние не утихали допоздна, Ленча закутывалась в одеяло и кемарила на кровати Льва, в спальне, а потом, когда остальные собирались спать, перебиралась в гостиную, к подруге.

Льву всегда нравились простые запахи, и в женских прибамбасах их почему-то было много. Ваниль, или там, клубника – без закидонов, просто, понятно и приятно. А вот мужские средства ухода в большинстве случаев пахли не пойми чем. Словно на химфабрике, не глядя, смешали остатки эссенций, взболтали и дали расплывчатое название для идиотов – «Аляска», «Анархия», или, самое мерзкое – «Морской бриз».

Постель после Ленчи пахла ландышем – этот цветок был нарисован на баночке с девчачьим шампунем в ванной.

В последние недели у нее округлилось лицо и фигура, особенно в верхней части. Ей шло. Лев смотрел, стараясь не слишком откровенно залипать на вырезе ее футболки. Смущался, краснел и кусал губы. Сбегал курить. Если ей было бы противно – Лев бы знал. Но Каленче улыбалась искренне, мягко подшучивала, вроде бы, не сердилась. Лев запрещал себе думать о большем.

Сажа, конечно, заметила. Лев поражался, какой у девок нюх на сердечные дела – прямо охотничий. Они сидели по вечером на кухне – вдвоем, как раньше. Кристина спрашивала прямо, но Лев уходил от ответа, а когда слова кончились – просто замолчал.

Сажа это Сажа. Умеет заебать. Льву хотелось шарахнуть кулаком по столу, как Стас, и заорать: «Да, втрескался, втюхался, по уши, по самое не могу! Не могу, понимаешь?!» Но этим он связал бы не столько себя, сколько Каленче. Крися тут же побежит рассказывать подруге. А если она решит из благодарности… Даже думать мерзко. Нет, нет и нет.

Вторую за год инвалидную коляску государство возмещать вряд ли стало бы, да и как можно без вранья объяснить, что случилось с первой? К тому же ее, для начала, надо купить, а потом уже подавать на компенсацию.

Лев оставил Марине Александровне сообщение, в котором скупо уведомил о поломке средства передвижения, извинился за неудобство и попросил расчет. Однако через пару дней директриса позвонила ему сама и объявила, что возможность получить коляску есть. Для этого достаточно согласиться на ее условия.

Кресло купил салон красоты. Лев приехал на работу, поулыбался, пофотографировался с Мариной Александровной на пороге салона и подписал согласие на использование фото в городской онлайн-газете. Лев не обижался, что им пользуются в целях пиара: это было честной сделкой. А еще – гораздо проще, чем обращаться в госконтору. Он был искренне благодарен Марине Александровне.

Проезжая, как обычно, мимо магазина, по дороге домой он увидел на улице ведерко с белыми цветочками – нежными, какими-то трогательно-весенними. Многослойные круглые комочки снежно-белых лепестков. Пусть не ландыши, но все же…

– А вот эти у вас почем? – Спросил Лев выглянувшую продавщицу.

– Какие? – строго спросила она.

– Эти, – ткнул пальцем Лев.

– У «этих», молодой человек, название есть, – поджала губы продавщица. – По пятьсот рублей букетик.

– Справочник по ботанике в подарок дадите? – беззлобно фыркнул Лев и протянул ей бумажки.

Испортить себе настроение он позволять не собирался. Женщина поправила очки, пересчитала деньги и сунула в покрытый зеленоватыми разводами фартук.

– Пожалста, – обернутый газетой букет шлепнулся Льву на колени.

Дома, по счастью, никого из девушек не оказалось и объяснять внезапный порыв не пришлось. Лев поставил букет на стол, в найденную в шкафу вазу.

Ленча вернулась с прогулки, когда на улице уже стемнело. Лев сидел, не зажигая света, с чашкой чая у окна. Фонарь подсвечивал пушистые головки цветов, в спальне тихо свистел помехами Юрин приемник. Каленче сняла пальто и повесила шарф на крючок, подошла и села рядом.

– Ты уже знаешь, кто там? – задал Лев давно занимавший его вопрос.

– Нет еще. Надо пойти в консультацию, но неохота там в очереди маяться… Пойду на той неделе.

– А хочешь кого? – улыбнулся Лев.

– Мальчика, конечно.

Лев хотел спросить, почему, но вовремя прикусил язык. О том, какая бывает судьба у девочек, Каленче знала слишком хорошо.

Он, не глядя, протянул руку, положил на стол ладонью вверх. Снова заморосивший дождь вспыхивал в свете фонаря искрами. Лев почувствовал, как его ладонь накрыла другая – теплая и нежная, как сама Ленча. Он повернул голову и посмотрел ей в глаза.

– Каленче…