Панспермия

Дальше события развивались как страшный сон. Ли не отходил от станции радиосвязи. Почти ничего не ел. Вечером сообщили, что эскадра островитян объявилась у Города Пророков и начала его бомбардировку. Младший Морской Командующий с отрядом из четырех кораблей вышел ей на встречу, но, естественно, не смог ничего поделать. Был вынужден отступить в открытый океан. Однако, эта вылазка вынудила агрессора держать часть кораблей мористие в качестве заслона от постоянных беспокоящих атак четырех военных кораблей Страны Завета. Островитяне оставшимися кораблями до темноты сумели существенно повредить два форта у входа в гавань. Импровизированная батарея, скрытая за насыпью мола показала свою неожиданную эффективность и не понесла существенных потерь, но и сама не сумела нанести серьезного урона противнику. С наступлением темноты военные суда островного государства стали обстреливать город, как более крупную цель, попасть по которой можно и в темноте. Предполагая такое развитие событий Совет Достойных сразу с появлением эскадры на горизонте, принял решение эвакуировать горожан. Однако люди не успели покинуть город до наступления темноты и теперь сложно понять: какая часть населения все еще находится в нем. К полуночи доложили, что в Городе Пророков начались пожары. Ли, успевший привыкнуть за этот длинный и страшный день к плохим новостям только кивнул в ответ на это сообщение. И уже собирался лечь спать, как опять прибежал дежурный радист с радиограммой от Достойного Момо. Тот сообщал, что находится менее чем в пятнадцати часах пути от столицы.

Достойный Ли тут же забыл про сон и поспешил вслед за курьером на радиостанцию.

Морское сражение

Момо спешил. От Достойнейшего Ли он получил сообщение о том, что Город Пророков подвергается ночной бомбардировке. И рассчитывал быть на месте уже к рассвету. То, что он не мог установить связь с Младшим Морским Командующим, его не пугало. По информации, полученной от Достойнейшего Ли то присутствовал в районе и беспокоил островитян, связывая часть их сил. Когда до столицы осталось менее чем восемь часов хода, старый пират объявил по эскадре радиомолчание, желая сделать, как он выразился «утренний сюрприз ребятам со Свободного Архипелага». И надо сказать, он получился. Когда сигнальщики островитян увидели дымы на востоке, они сначала подумали, что это возвращается эскадра, выскочившая из порта буквально перед их носом. Однако, когда эфир наполнился непонятным кодом, а затем, на юге показались еще дымы, явно идущие на соединение с восточными, командующему Свободного Архипелага стало ясно, что это вернулась эскадра, терроризировавшая острова. Не желая быть зажатым между молотом и наковальней, тот вывел свою эскадру на встречу восточным дымам.

Момо ликовал. Ликовал, несмотря на резанную рану на животе от прошедшего вскользь осколка. И адскую боль. Корабельный врач, сшивший края раны на живую и наложивший повязку, уверял, что органы не задеты, а повреждены только мышцы, и что шансы у командующего есть…. Но кого он хотел обмануть? Старого пирата, повидавшего в своей жизни больше ран чем этот выпускник медицинской школы? Момо знал, что для него, старика, такая рана — почти стопроцентный приговор. Но ни это, ни острая боль не мешали ему искренне наслаждаться моментом. Как лихо все получилось! Он, несомненно, войдет в историю! Он, Командующий, выигравший первое, по настоящему крупное морское сражение этого мира! Не зря, не зря он пиратствовал в молодости, стремясь приобрести столь нужный ему опыт войны. Он разыграл эту партию как по нотам! Он! И не кто другой!

Как только сигнальщики различили корабли Свободного Архипелага, стоявшие на рейде Города Пророков, Момо велел связистам выйти в эфир и, во что бы то не стало, связаться с Младшим Морским Командующим. Тот живо откликнулся, сообщив, что находится южнее от столицы и держится между противником и Кошагором, на тот случай, если враг решит обстрелять и этот город-порт. Заметив, что островитяне вытягиваются с рейда в строй один за другим, в одну линию, Момо дал телеграмму Младшему Командующему с распоряжением пройти за кормой последнего из кораблей островитян на расстоянии не меньшем, чем пушечный выстрел. И концентрировать весь огонь пушек его полуэскадры на посдеднем из кораблей в линии. Затем, ему следовало разом развернуть свои корабли и приследовать неприятеля, все так же концентрируя огонь на последнем судне в линии. Сам же, построив свою полуэскадру в ряд, Момо повел ее на встречу колонне противника. На расстоянии пушечного выстрела, когда у борта его клипера поднялись первые султаны воды от падения снарядов, он развернул свои корабли бортом к надвигающейся линии островитян, застопорил машины и оказался в положении, когда огонь всех тридцати пушек его полуэскадры оказался сосредоточен на головном корабле неприятеля. Надо ли говорить, что тот в считанные минуты исчез в облаках разрывов и, покрывшись пожарами, отвалил в сторону, открывая для обстрела следовавший вторым в колонне корабль.