Пантанал и дети Ла-Манша

Грилеву дали понять, что пути вип — персон и членов их семей теперь разнятся. Что касается бывшего члена Совбеза, то ему окажут особую честь и повезут в санаторий в Солсбери.

Из почти 3 — х сотен имен Брикман выбрал двоих, которые, впрочем, ему ни о чем не говорили. Русские издавна жили в Лондоне обособленно, подобно выходцам с Пакистана или там с Алжира, и относились к ним также. Да, некоторые из них знали язык, и старались вовремя принимать душ, хотя могли это проделывать это и почаще, но в любом случае оставались дикарями в тысячефунтовых костюмах. Полноценными лондонскими денди им сделаться так и не удалось.

Откровенно говоря, Брикман сделал бы все от него зависящее, чтобы этого не случилось никогда. Жители огромной дикой страны, где по улицам заснеженных городов словно бродячие собаки гуляют медведи, конечно же не могут равняться по интеллекту жителям Королевства.

Как и многие его соплеменники Брикман вынужден был доселе терпеть эту разнузданную толпу азиатов, в любой момент ожидая приказа навести конституционный порядок. 3 месяца назад случился Конфликт, и командер понял, что время русских закончилось.

Неважно, что они в Конфликте не участвовали. Они были виноваты априори. Судя по тому, как они транжирили деньги, в России жили одни богачи. Теперь наступило время расплаты.

Дверь открыла горничная, констебль зажал ей рот и передал по цепочке. Командер заранее предупредил, чтобы обходились без чрезмерного насилия. В прислуге Песцовой числились не только русские. Вернее, русским был лишь повар. Тетка была патриоткой и предпочитала национальную кухню.

Констебли метнулись по комнатам и лестницам, загремела посуда, кто — то крикнул, чтобы сразу заткнуться от удара.

Брикман твердым шагом прошел в один из залов, куда констебли натащили задержанных: четверых мужчин (один из них с фингалом) и трех женщин. Одна в ночнушке с чепчиком (днем!), на другой порвано платье. Все смотрели с непониманием и испугом.

Вот так и должны смотреть на господ, решил командер, запамятовав, что имеет дело по большей части с соплеменниками.

— Сэр, мисс нигде нет! Прислуга утверждает, что она ушла минут 20 назад. Перед этим ей кто — то позвонил, — доложил констебль.

Херово, подумал командер.

Из двух арестов он не справился с половиной.

— Она могла воспользоваться машиной?

— По документам на мисс числится целый автопарк: Бентли, Ягуар — всего 8 наименований.

— Все объявить в розыск. Да, и установите кто ей звонил.

Кто такой умный, подумал командер.

Умный или информированный.

Побег.

Лиза наблюдала захват с первого ряда.

Ее особняк располагался на узкой улочке, и девушка засела в кафе, напротив. Когда в дом ворвались бобби, латэ потеряло вкус прямо во рту. Чашечка предательски задрожала в ее руке, и она не смогла сразу ее вернуть на блюдечко, чтобы на нее не обратили внимание.

Полицейских приехала целая туча. И еще бойцы в черном камуфляже, спецназ. Командовал высокий седой мужчина. И не смотря на жару, был он в белых лайковых перчатках.

Нервное напряжение, охватившее девушку, оказалось столь велико, что она стала видеть то, что не могла видеть с такого расстояния. Водянистые бешеные глаза седого.

Лизе хватило ума послушаться совета Ильи и хоть и не уехать, то хоть удалиться от проклятого места. Ее убедили не истеричные вопли Ильи, а возможности его пропавшего без вести отца. В конце концов от сгинувшего папашки осталась целая служба, которая была обязана предупреждать о подобных провокациях семьи бывших членов правительства.

А то что это провокация, которая скоро сойдет на нет, Лиза была уверена. Кто — нибудь из Семьи накляцает Вечному, тот позвонил английскому премьеру, тот потрясет прической как у чучела — и все прекратится. Но пока придется линять в Европу.

Досаду вызывало то, что она не могла воспользоваться машиной. Все они, кроме новенького только что из салона «лотус — элис», находились в гараже особняка. «Лотус» был припаркован на улице, но возле него уже крутились полисмены.

Не смертельно, она попросила бармена вызвать такси. Уже через пять минут у кафе тормознул черный кэб. От кафе до автомобиля было всего то пара шагов, но ей казалось, что все смотрят только на нее.

У дверей особняка к тому времени остался лишь дежурный бобби в дурацком шлеме. И надо же, он уставился на нее. Она опустила голову и нырнула в такси.

Полисмен поднес рацию и стал что — то говорить. Девушка была уверена, что он кричит на весь белый свет:

— Держите ее! Она только что села в такси!

Спустя пару улиц, она сменила такси. Я как Джейсон Борн, довольно подумала она.

Во втором такси она назвала окончательный адрес: док Санта Катарина. Причал находился за Тауэрским мостом, и сейчас на нем должна была находиться «Фотиния».

Лондон с его узкими улочками и низко этажными домишками, нехорошо поразившими ее в первый раз, душил. Светофоры воспринимались как личные враги. Пробки были за чертой добра и зла.