Пантанал и Тектонический Разлом

Перед мысленным взором пронеслась моя бестолковая жизнь, Алкоголикова, события последнего времени-темные, тяжелые и снова Жуст, лезущий по подземной трубе, и пистолет в дрожащей руке, и выпущенная вслед обойма.

— Долго рассказывать, — осторожно заметил я.

— Но ты рад меня видеть? Можешь не отвечать, вижу, что рад.

Она ловко взяла в руки мой джойстик. И он послушно так лег в женскую ладонь. От неожиданной пульсации я сел на кровати и уткнулся в девичье плечо.

— Не надо, Жень! — тихо попросил.

— Подумаешь! — она всего лишь поиграла рукой, у меня едва мозг не взорвался.

Женщины лучшие агенты. Это агент Проекта, тщетно убеждал я себя. Бесполезно. Кровоснабжения мозга прекратилось, все ушло в нижнюю голову. Вверху остались исключительно обслуживающие мысли типа: какой у меня красивый член. Или: удобно ли заниматься сексом с призраком. И сразу готовый ответ: не думай, а занимайся.

История повторилась. Секса не было, но опять это было лучше секса.

Мы танцевали голышом под «Огонек в ночи»[13].

— Это моя любимая мелодия! — прошептала Женька мне в плечо.

Это не могло быть правдой, песню любила ее мать, Женька сама рассказывала мне об этом. Но я касался ее живота членом, и каждое касание вызывало небывалые пульсации в мозгу.

Я видел Женьку голой и раньше, она сама показывала фотографии. Аккуратные упругие груди, полоска интимной стрижки. Теперь это было все воочию.

Я резко сократил дистанцию, прижал ее к себе — и задергался словно под током, заливая ей живот и ноги.

— Не останавливайся! Только не останавливайся! — с нашего расставания прошли годы, и много раз я слышал эти слова от других женщин, так что я приподнял ее за бедра, после чего она ловко закинула ноги мне на талию и сплела за спиной, и понес ее на перину.

Не хочу просыпаться…

Была уверенность, что, когда проснусь, Женька исчезнет. Не может блаженство быть бесконечным, иначе это не блаженство, а мука.

Женька спала рядом, лежа на животе. Волосы разметались до талии. Девушка вытянулась как кошка.

Я продел пальцы сквозь локоны, тихо провел вдоль спины.

— Щекотно! Подглядываешь как Лупетин! Не смотри на меня! — проговорила она сквозь сон.

Я осторожно прибрал руку. Знать Карлика она не могла. Сведения об извращенце были рассекречены и преданы огласке лишь недавно, знать о них она не могла, так как давно ушла из СК.

Я поднялся, и стал актуальным вопрос, где штаны. Пошел искать, нашёл ванную комнату за шкафом. Упрямые струи били со всех сторон, но джойстик их не чуял. Я с удовольствием вспомнил вчерашний секс, особенно одну позу, о которой только слышал. Это когда оба любовника совершенно неподвижно, сокращаются исключительно мышцы женщины. Я и не знал, что такое возможно и оказался на грани взрыва мозга. Хорошо, джойстик взял все на себя.

В душевой все оказалось функционально. На стене шкафчик с принадлежностями гигиены, рядом еще один шкафчик-для уже использованных. Я заглянул туда-практически окаменевшие зубные щетки, давленные тубы из-под гелей, тоже старые, даже древние, выцветшие, покрытые толстым слоем то ли плесени, то ли вовсе мха. Мне сделалось неуютно.

Также имелась еще одна дверь, точная копия входной, что скрывалась за шкафом. Я ее открыл, там автоматически зажегся свет, предлагая рассмотреть все в наилучшем виде.

Наверное, я потерял сознание. Хотя стоял на ногах, глаза продолжали видеть, но на несколько секунд я выпал из реальности.

Мозг оказался чересчур мал для чудовищной картины, которую в него пыталась вдавить реальность. Емкости не хватало.

С первого взгляда я решил, что комната превращена в подсобку для хранения трупов. И оказался почти прав. Только это были не трупы.

Голые «Жени Рябинины» были сложены в штабель, насчитывалось их штук 50 в разной степени износа, ибо разложения как такового не наблюдалось и не унюхивалось.

У большинства наибольшей эксплуатации подверглись рот и половые органы, как можно было заранее предположить. Реже было заметно членовредительство. Отсутствовали конечности, головы. В местах разрыва было заметно ярко-выраженное синтетическое вещество, нечто вроде синего цвета резины. (Уже потом обсудив все с Вальжаном, мы совместно провели аналогии с Цеппелином).

Меня замутило, что перешло в неудержимую фазу, когда я разглядел в поврежденной промежности пневматическую помпу.

Теперь я был стерилен, как в половом, так и гастрономическом смысле. Во мне не имелось ничего лишнего-ни спермы, ни еды.

Очищенный, как спелый апельсин, я крался к входной двери, когда Женька меня окрикнула:

— Жак, ты где, милый?

Меня убило слово «милый», и я опрометью кинулся в дверь. Нырнул головой в шелковую портьеру, не вовремя обнаружив за ней кирпичную кладку.

…А придется.

— Ну и что ты видел? — взгляд Вальжана был насмешлив.

Он присел на край кровати, где я возлежал навзничь. Рядом столбом торчал Илья.

Я резким движением натянул на себя одеяло. Зря утруждался, одежда оказалась на мне и даже…не повреждена никоим образом.

Я вскочил и бросился за шкаф. За ним прятался холодильник неизвестной фирмы, вместо лейбла изображение ревущего медведя на фоне двуглавого орла.