Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

Упоминание об установке статуи Зевса-Оромазда имеется также в большой нимруд-дагской надписи: «…ὁρᾷς Διός τε Ὠροµᾴσδου» – «Зевса-Оромазда» («статую Зевса-Оромазда ты увидишь») (OGIS. I. 383). О культе Зевса-Оромазда говорится и в самосатской надписи, дублирующей «Закон» Антиоха I (OGIS. I. 404).

Приступая к анализу культа Зевса-Оромазда, следует сказать несколько слов о теониме «Оромазд». Уже давно установлено, что форма Ὠροµᾴσδης – Ōhrmazd является среднеперсидской. Она начинает бытовать в III–II вв. до н. э.[180] В предшествующую, ахеменидскую, эпоху в Иране и на сопредельных территориях получила распространение форма Auramazdā, фиксируемая в надписях персидских царей, например, Ксеркса[181].

Некоторые данные о сущности культа Зевса-Оромазда и ряде религиозных представлений, связанных с этим божеством, содержатся в пятом столбце царского манифеста Антиоха I об установлении его культа из Арсамеи-на-Евфрате (совр. Гергер), одной из священных столиц Коммагенского царства[182]. Надпись впервые опубликована К. Хуманном и О. Пухштейном[183] и переиздана Л. Жалабером и Р. Мутерде[184], а затем ее чтение было дополнено и исправлено Ф.К. Дёрнером и Р. Науманном[185]. Вероятнее всего, она датируется временем Антиоха I (60–50 гг. до н. э.)[186].

Вследствие фрагментарности надписи невероятно трудно восстановить ее общий смысл. Скорее всего, он культовый. В стк. 1 упоминаются три божества: …Διός Ἀπόλ[λωνός τε καὶ [Ἡρα]κλέους[187]… – «Зевса, Аполлона и Геракла». Следует отметить, что их имена чисто греческие. Интерпретировать это можно двояким образом: 1) здесь перечислены божественные эквиваленты иранских богов Ахуры-Мазды, Митры, Веретрагна. Но в таком случае непонятно, почему в этом ряду нет богини Анахиты или ее греческого аналога[188]; 2) второй вариант интерпретации предполагает, что в ряду стоят один за другим боги, отождествленные с небесными светилами согласно греко-халдейской астрологии: Зевс – Юпитер, Аполлон – Солнце и Геракл – Марс. Подобную интерпретацию предлагали К. Хуманн и О. Пухштейн. Интересно, что имена этих же божеств имеются на так называемом «Звездном льве» – барельефе с Западной террасы Нимруд-Дага[189], где лев – это царский гороскоп. Однако такое понимание первой строки не более чем предположение.

В стк. 7 надписи сохранилось только два слова: «…Ὠ]ροµάσδ[ο]υ κ[ε]ραυνοῖς[190] – «…Оромазда громовым ударам (молниям)». Эта строка показывает, что Оромазд выступает здесь в качестве бога грозы, грома, т. е. это бог-громовержец. Как мы увидим далее, эта функция Зевса-Оромазда отразилась в его иконографии.

В стк. 17 читаем: «Зевса великий небесный дом недалеко очами (глазами)…» – Διός µέγ[αν] οὐράνιον οἶκον ἐγγὺς ὀφθαλµοῖς… При анализе этих строк бросается в глаза упоминание о Зевсе и о его великом небесном доме, показателен и смысл фразы. Прямая параллель имеется в «Авесте», в «Законе против дэвов» – «Видевдате»: xšnūtō ašaonąm urvāno pārayšinti avi Ahurahe Mazdå avi aməšanąm spəntąnam gātvō zarahyō kərətō avi Garōn-mānəm maēϑanəm Ahurahē Mazdå maēϑanəm aməšanąm spəntanąm maēϑanəm anyaēšam ašaonąm – «Исполненные мира души праведников подходят к Ахура-Мазде, подходят к Бессмертным Святым (шесть божественных спутников Ахура-Мазды. – Прим. авт.), к златозданным престолам их. Идут они в Гаронману (т. е. рай. – Прим. авт.), в обиталище Ахура-Мазды, в обиталище Бессмертных Святых, в обиталище других непорочных» (Vid. 19. 32) (Перевод И.А. Коссовича с нашими уточнениями). Судя по данным «Авесты», благие люди попадают в обитель света, то есть в рай, а порочные – в ад, бездонную пропасть[191]. Видимо, «великий небесный дом» следует считать обиталищем Зевса-Оромазда (и других богов?)[192], который выступает в древнеиранской религии (здесь ее влияние на верования античной Коммагены очевидно) в роли благого бога, царя праведности и создателя мира[193].

Кроме арсамейской надписи, аналогичную концепцию мы находим в «Законе Антиоха», в частности, похожие представления об участи праведника после смерти. В этой надписи царь говорит и о своей душе: …σώµα‖ µορφῆς ἐµῆς πρὸς Οὐρανίους Διὸς Ὠροµάσδου θρόνους θεοφιλῆ ψυχῆν προπὲµψαν… (OGIS. I. 383) – «тело моего образа до небесного трона Зевса-Оромазда боголюбивую душу отослав …» (перевод дословен). В этих строках нимруд-дагской надписи просматривается иранская (маздеисткая) концепция удела души праведника после смерти, и ничего специфически греческого она не содержит[194]. Любопытно, что у осетин, потомков аланов-сарматов, существовало верование, по которому души благочестивых людей попадали в «обитель света», т. е. в рай[195].