Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

Любопытную параллель тоннелям арсамейского святилища можно найти в том же «Михр-Яште». В нем, в частности, говорится, что небожители строят Митре жилище на мифической горе Харе (Харати), где нет «ни тьмы, ни ночи, ни холода, ни зноя, болезней смертоносных, ни скверны… и мгла не подымается…» (Yt. 10. 50). Эта гора, по мнению М. Элиаде, является мифологическим аналогом земного храма данного божества[446]. Не исключено, что уже мидийская Экбатана являла собой культовый образ архаического митраизма с идеей священной постройки, внутри которой земной царь наделялся чертами Митры[447]. Не эти ли концепции, только значительно более переработанные, мы наблюдаем в Коммагене? В таком случае арсамейское святилище, находящееся на одном из горных возвышений Коммагены, представляется аналогом мифической горы Хары.

Мы полагаем, что сам царь мог исполнять обязанности верховного жреца или являться официальным главой коллегии жрецов культа Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса. Ряд исследователей констатирует тот факт, что Митра являлся наиболее значимым богом для иранской военной аристократии. Л.А. Лелеков, к примеру, утверждает, что Зороастр в качестве реформатора древнеиранской религии боролся прежде всего со жрецами культа Митры, состоящими на службе у военной аристократии, пытаясь поставить на его место культ Ахура-Мазды и утвердить власть жречества, принимающего его доктрины[448]. В «Михр-Яште» говорится, что это божество является главой жрецов, обслуживающих его культ – … zaraθuštrōtəma – «бога – главы общества жрецов» – говорится о Митре (Yt. 10. 115)[449].

Мы уже указывали, что Митра имел важное значение в царской идеологии владык Великой Армении из династии Ервандидов и Арташесидов. Его династический характер также подтверждается надписью на греческом языке, обнаруженной при исследовании священной столицы царей Армении – Армавире[450]. Надпись датируется временем армянского царя Ерванда IV (конец III в. до н. э.). В первых четырех строках ее мы читаем: ὁ βασιλέυς Ἀρµαυοείρων Μίθρας Εὐρόντη βασιλεῖ χαίρειν[451] – «Царь Армавирцев Митрас царю Ерванду шлет привет». По-видимому, названный Митрас был верховным отправителем одноименного культа, так как носил теофорное жреческое имя. Тон обращения Митраса к Ерванду также может указывать на то, что первый был родственником (братом?[452]) царя Армении. Этот факт можно дополнить сообщением Моисея Хоренского о том, что брат этого Ерванда Ерваз был назначен им верховным жрецом храма Солнца и Луны (Митры-Гелиоса и Артемиды-Анахиты) в Багаране около новой столицы Ерванда Ервандшата, находящейся недалеко от Армавира (II. 40). Можно согласиться с Е.Г. Маргаряном, полагающим, что эти события явились поводом для назначения царем Ервандом верховным жрецом бога Митры своего брата Ерваза, который получил при этом жреческое имя Митрас[453].

В этот же круг входит и посвящение, вырезанное на одной из стен грота около местечка Фраши (древняя Фараса) близ древнего капподокийского города Ариарамнея, расположенного около Заманти-Су, от некоего стратега Сагария, сына Магаферна, который участвовал в празднествах в честь Митры по маздеистскому обряду, может быть, в роли жреца-мага: Σαγάριος Μαγαφέρνου στρατηγὸς Ἀριαραµνείας ἐµάγευσε Μίθρῃ[454] – «…Сагарий, сын Магаферна, стратег Ариарамнеи, исполнял роль мага Митры …» (CIMRM 19). Надпись датируется довольно ранним временем – I в. до н. э. К вырубленному в скалах гроту вели ступени. В целом, можно считать, что грот близ Фарасы представлял собой примитивный митреум, аналогичный предполагаемому коммагенскому, находящемуся на I цокольной площадке царского святилища Арсамеи-на-Нимфее.

Мы уже упомянули о находке фрагмента терракотовой маски при раскопках поселения на холме Камихуюк-Аванос. Теперь следует остановиться на археологическом контексте этой находки. Маска была найдена при исследовании монументального здания, состоящего из двух секций, соединенных тоннелем. В северной секции были открыты остатки алтаря огня и фрагменты мозаик. Авторы раскопок не исключают того, что в тоннеле могли проводиться какие-то священнодействия, связанные с культом Митры, а само здание являлось митреумом[455]. Можно думать, что здание на холме Камихуюк-Аванос (митреум?) в некоторой степени сходно с тоннелем у цокольной площадки I арсамейского святилища в Коммагене. Особенно обращает на себя внимание наличие тоннеля и в Арсамее и на холме Камихуюк-Аванос. Вероятно, и в этом случае мы имеем дело со сходными верованиями.