Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

Подробное описание культовых пиршеств, происходящих во время церемоний царского культа, имеется непосредственно в «Законе» Антиоха I Коммагенского. В надписи из Нимруд-Дага он провозглашает, что собравшиеся должны сидеть за священными столами и вкушать специально приготовленную пищу, а также пить вино, смешанное с водой. Организация пиршеств возлагалась на жреца, отправляющего царский культ. Царь говорит: τραπέζας µὲν ἱερὰς πρεπούσης θοίνης γεµίζων, κρατῆρας δὲ ὑποληνίους ἀφθόνου κράµατος πληρῶν δεχόµενός τε σὺν θεραπείαι πᾶν τὸ παρατυγχάνον πλῆθος ἐπιχώριον καὶ παρεπίδηµον κοινὴν ἀπόλαυσιν ἑορτῆς παρεχέτω συναγωγαῖς ὄχλων… – «Наполняющий (жрец. – Прим. авт.) священные столы подобающей пищей и наполняющий кратеры и чаны вином, смешанным с водой, нетленным, пусть предоставит общие вкушения во время праздника, кто принимает со служением всех местных людей, которые собрались, с собраниями толп, всех пришедших…» (OGIS. I. 383. стк. 146–153). Точно такие же постановления содержатся во фрагменте надписи, вырезанной на оборотной стороне стелы с фигурами царя и солнечного божества у I цокольной площадки святилища Арсамеи-на-Нимфее: τραπέζας µὲν βασιλικὰς πρεπούσης θοίνης γεµίζων, κρατῆρας δὲ ὑποληνίους ἀφθόνου κράµατος πληρῶν δεχόµενός τε σὺν θεραπείαι πᾶν τὸ προσωρισµένον πλῆθος ἐπιχώριον καὶ παρεπίδηµον κοινὴν ἀπόλαυσιν ἑορτῆς παρεχέτω συναγωγαῖς ὄχλων…[933] Можно заметить, что в этих пиршествах должны участвовать все, в том числе и те, кто жил на территориях, отданных Коммагенскому царству Гн. Помпеем Великим, т. е. в Селевкии-на-Евфрате. В этом фрагменте также обращает на себя внимание и то, что столы с яствами названы «царскими». Видимо, понятия «священный» и «царский» являлись синонимами в религиозной лексике, которые, будучи взаимозаменяемы, употреблялась в надписях, повествующих об основании царского культа Антиохом I Коммагенским. В надписи у III цокольной площадки святилища Арсамеи-на-Нимфее дублируется это постановление, только уточняется, что в празднествах могут принять участие и члены военной администрации (фрурархи) и представители воинских подразделений армии Коммагены (охрана хоры?): τραπέζας µὲν βασιλικὰς πρεπούσης θοίνης γεµίζων, κρατῆρας δὲ ὑποληνίους ἀφθόνου κράµατος πληρῶν δεχόµενός τε σὺν φρουράρχωι καὶ φύλακα χωρίου στρατιὰν ὄχλον τε ἐπιχώριον ἅπαντα κοινὴν ἀπόλαυσιν ἑορτῆς παρεχέτω (стк. 125–131)[934].

В Арсамее-на-Нимфее, как уже говорилось, наряду с самим Антиохом почитался и обожествленный Митридат I Каллиник. На северо-западной стороне холма недалеко от мавзолея и монументального алтаря для жертвоприношений сыном Митридата были установлены изваяния царских божеств, во многом сходные с возведенными на Западной и Восточной террасах Нимруд-Дага: Зевса-Оромазда, Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса, Геры Телейи и Артагна-Геракла. Кроме того, в этом ряду возвышалась статуя Антиоха и его отца. От этих статуй мало что осталось, за исключением незначительных обломков, обнаруженных в ходе раскопок[935]. Так что, структура царского культа в Арсамее-на-Нимфее мало чем отличалась от той, которая была в Нимруд-Даге.

Священные пиршества в нимруд-дагском святилище и в других центрах царского культа Антиоха I и обожествленного Митридата I (в Арсамее-на-Нимфее) можно сопоставить с Митроганом, праздником в честь Митры в древнеиранской религии. Митроган являлся царским праздником ахеменидского, парфянского и сасанидского Ирана, на котором властитель фактически отождествлялся с Митрой, облачаясь в тонкий пестрый кидарис, расшитый изображениями солнечных кругов, и водружая на свою голову тиару. В этот день царь имел право пить допьяна и танцевать по-персидски после жертвоприношения солнечному божеству[936]. По мнению Ж. Дюмезиля, Митроган являлся прототипом конца света и возрождения мира. В отличие от него, иранский Новый год – Науруз был связан с актом создания мира Ахура-Маздой. Но, как считает Ж. Дюмезиль, оба действа, несмотря на то что кардинально противоположны друг другу, образуют неразрывное единство на космологическом и космогоническом уровнях, составляя бинарную оппозицию[937]. И в Коммагене царь отождествлялся одновременно и с Зевсом-Оромаздом, т. е. выступал в качестве создателя материального мира (т. е. Коммагены), и с Аполлоном-Митрой-Гелиосом-Гермесом, играя в данном случае роль спасителя своего царства от внутренних и внешних сил зла[938]. Эти представления отражены и в царском культе Антиоха I.

Важное отличие между коммагенскими празднествами и Митроганом заключается в том, что в персидском празднестве участвовали только царь и жрецы, в то время как в царских пиршествах Антиоха I Коммагенского должны были принимать участие все. Значение коммагенских культовых трапез убедительно проясняется при сопоставлении со священными пирами в позднейшем римском митраизме, которые устраивались адептами этого культа в подражание примирительного пира Митры и Солнца.