Пантера Людвига Опенгейма

– Я знала, что вы придете сюда, знала, что дадите мне именно такой ответ, потому что ощутила вашу причастность к нашему роду. Как и вы ощущаете ее. – Она медленно повернула к нему голову: – Да-да, господин Гедеон, это так. И все же я поступаю жестоко. Но пусть будет по-вашему, слушайте… Двенадцать столетий назад граф Гаустин Ривалль заложил здесь свой родовой замок. – Графиня вновь смотрела на огонь. – Гаустин обладал железной волей, был жесток и беспощаден. Он носил всегда только черные одежды, даже на праздниках, за что получил прозвище «Черный Рыцарь». Из любого боя Гаустин Ривалль выходил победителем, точно двуручный меч его, три локтя в длину, был заговорен кем-то. Друзей у графа не было, враги перед ним трепетали. Даже собственные дети страшились его. Гаустин любил охоты, и если был к кому-то привязан, так это к своре черных псов – настоящих демонов. Ходили слухи, что в этой башне, в колодце с маленьким окошком, Гаустин держал целый гарем – и он пополнялся, а в окрестных деревнях, тем временем, пропадали девушки. Говорили, самых непокорных он держал на цепях. А по ночам граф садился на коня и ветром уносился куда-то. Судачили о молодой женщине, настоящей ведьме, приворожившей и не отпускавшей его. Якобы она была дочерью соседнего феодала, выгнанного своим отцом за страшный проступок. Ее и приютил в своих владениях Гаустин Ривалль, где-то в лесном домишке. Эта женщина подтолкнула свою младшую сестру на грех с юным пажом отца. Девочка после содеянного утопилась, мальчика старый феодал заставил оскопить, старшую сестру выгнал с позором, а сам умер от горя. Об этой истории конечно же знала вся округа!..

– Простите…

– Да, господин Гедеон?

– А как звали соседа вашего предка?

Графиня пожала плечами.

– Кажется… – Графиня нахмурилась. – Барон Морр? Да зачем это вам? Постойте-ка. У вас такое лицо, словно вы уже слышали об этой легенде? Огастион Баратран рассказал вам о ней? Или… я ошибаюсь?

– Вы ошибаетесь, – потупив взор, сказал Давид и пригубил вино. Свирепые бури сейчас бушевали в его сердце, но он ничем не выдал себя. Давид смело взглянул на рассказчицу. – Продолжайте, графиня, я весь внимание.