Пантера в гипсе

Как известно, на ловца и зверь бежит, и через некоторое время из-за стеллажа с микроволновками вынырнул похожий на описание суетливый низкорослый мужичок. Правда, на голове у него красовалась потертая шапка устаревшего фасона «пирожок с повидлом», поэтому лысина была незаметна, зато огромный багровый нос был виден издалека, как бортовые огни океанского лайнера. Еще одной особенностью этого представителя человеческого рода были глаза, которые смотрели в совершенно разные стороны.

— Извиняюсь, — проговорил мужичок, глядя мимо Маркиза, — вы чего-нибудь надумали?

— Это вы мне? — переспросил Леня.

— Вам, вам! — подтвердил мужичок, пытаясь сконцентрировать взгляд на собеседнике. — Надумали чего-нибудь покупать?

— Вообще-то да… вот, телевизор приглядел, — Леня показал на огромный жидкокристаллический аппарат, — а что — разве вы продавец?

— Да нет… не совсем. Скидку хотите?

— Скидку? — Маркиз сделал вид, что раздумывает. — А на каких условиях?

— Известно на каких — по-честному, по-братски… как в одной песне пели — тебе половина и мне половина!

— А сколько процентов? — продолжал расспрашивать Леня.

— Пять… — с некоторой печалью в голосе ответил предприимчивый собеседник.

— Пять — это маловато, — поскучнел Леня, — вот если бы десять! Десять — это бы хорошо!

— Была у меня карта на десять процентов! — вздохнул мужичок. — Но телевизор дорогой, пять процентов — тоже хорошие деньги! Ну так что — по рукам?

Он вытянул руку, и Леня тут же схватил его за запястье и проговорил суровым голосом:

— Капитан Несгибайло! Отдел по борьбе с экономическими преступлениями!

— Какой такой отдел? — заверещал Кеша. — Знать ничего не знаю! Никакого такого отдела…

— Лучше колись, Кеша! — Маркиз мрачно свел брови к переносице. — Содействие следствию будет учтено органами правосудия!

— Да что я такого сделал-то! — причитал несчастный. — Подумаешь, скидочку делил! Это ж разве преступление? Они же сами эти карты раздают!

— Меня не нужно уговаривать! — Леня подталкивал «задержанного» к выходу. — Вот если ты будешь сотрудничать со следствием, тогда — другое дело!

— Сотрудничать? — ухватился Кеша за его слова. — А это как? Что значит — сотрудничать?

— Расскажи все, что знаешь про дисконтную карту номер такой-то, — Леня зачитал по бумажке номер злополучной карты, — и следствие, так и быть, учтет твое чистосердечное признание…

— А че я про нее знаю? — захныкал Кеша. — Я про нее ваще ниче не знаю! Нету у меня больше той карточки! — и он горестно потупился.

— Значит, не хотим сотрудничать со следствием! — констатировал Маркиз. — Ну что ж, так и запишем…

— Почему это не хотим? Очень даже хотим! — заскулил Кеша. — Только если у меня ее украли!

— Где украли? Кто украл? При каких конкретно обстоятельствах?

— Кто ж его знает? Не пойман, значит, не вор! А насчет обстоятельств… именно что ехал я в набитом автобусе, и со всех сторон от меня были сплошные обстоятельства. Прямо-таки обстояли меня граждане пассажиры так, что вдохнуть только через раз получалось. И тут чувствую, что будто кто в карман мне лезет… я было хотел за руку-то схватить, да какое там — и пошелохнуться-то не вышло! Хотел повернуться, а только где уж тут! Только когда возле метро публика рассосалась, смог я свой собственный карман проинспектировать и убедился, что кошелек из него отбыл в неизвестном направлении. И денег-то не так много было, рубля примерно пятьдесят четыре с полтиной, а вот карточку эту жалко. Я на ней худо-бедно зарабатывал, как Карл Маркс выражался — средство моего прибавочного производства. Ну и еще кошелек жалко, он мне вроде как память…

— Женщина, что ли, подарила? — поинтересовался Маркиз.

— Зачем женщина? Мне этот кошелек вручила конкретно товарищ Парамонова Валентина Сергеевна за победу на районном конкурсе судомоделистов в районном дворце пионеров и школьников! — Лицо Кеши порозовело от гордости.

— В каком же это году было? — удивленно переспросил Леня.

— В каком годе? Дай бог памяти… точно помню, что в одна тысяча девятьсот… а как же дальше-то?

— Все ясно! Вскоре после разгрома белых под Перекопом!

— Вот насчет этого точно не скажу! — засомневался Кеша. — Под Перекопом не был, не привелось. Вот в доме отдыха на озере Селигер бывал и еще в Пятигорске, в пансионате «Заря коммунизма». Только насчет кошелька я напрасно беспокоился, когда весь народ из автобуса схлынул, я этот кошелек нашел. Под переднее сиденье вор его подкинул. Конечно, перед тем все из него выгреб — и примерно пятьдесят четыре рубля с полтиной и карточку мою дисконтную… а кошелек, значит, выкинул, как он есть улика против него и доказательство.

— Как ты, однако, хорошо свои деньги помнишь! — восхитился Маркиз. — Прямо как в банке!

— Оттого я запомнил, сколько их у меня было, — пояснил Кеша, — что мне аккурат столько же годов, сколько в том кошельке денег находилось. Те же пятьдесят четыре с полтиной! А кошелечек-то вот он, кошелечек мой памятный! — И Кеша продемонстрировал Маркизу квадратное портмоне из жесткой, как солдатская подошва, кожи с едва просматривающимся на передней стороне силуэтом Спасской башни Кремля.