Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

Рейс на Москву оказался ночным. Хлоя надеялась выспаться во время полёта, чтобы с утра на свежую голову взяться за поиски спрятанной наследницы мидгарианского трона. Работники миграционной службы и таможни не нашли ни в документах, ни при самой «Яковлевой» ничего криминального. Им и в голову не могло прийти, что мимо их бдительного ока под личиной русской туристки прошёл настоящий склад оружия и боеприпасов.

Пассажиры, с которыми Хлое предстояло делить салон, в своём большинстве являлись гостями, навещавшими проживающих в США родственников, представителями торговых и финансовых компаний и такими же туристами, как и Хлоя — кто-то летел домой из Америки, кто-то отправлялся ознакомиться с Россией. Большинство из них заснуло ещё до того, как самолёт выехал на взлётную полосу. Женщина последовала их примеру, устроилась в кресле поудобнее и через несколько минут провалилась в сон, даже не почувствовав, как машина оторвалась от земли…

Очередной аэропорт — уже третий за прошедшие сутки. Галдящий, словно птичий базар, зал ожидания, толчея в проходах, говор на десятках всевозможных языков… Под открытым, хмурящимся небом действительно было холодно — градусов двенадцать ниже нуля по Цельсию. Хлоя наскоро позавтракала в ближайшем кафе и отыскала автобус, отправляющийся в самый центр города, к Серпуховской площади.

Хлоя с жадным любопытством разглядывала городскую застройку близ Каширском шоссе, потоки транспорта, одетых по зимнему пешеходов…

Её охватил приступ ностальгии. Она хорошо помнила, как Мидгард и Земля выглядят из космоса, хорошо знала топографию обеих планет. Москва напомнила ей Талиан — город, считавшийся на Мидгарде самым древним, построенный около двух с половиной тысяч лет назад. Земной аналог Талиана лежал на глубине полутора километров на дне Атлантического океана, и здесь его считали столицей Атлантиды — государства, погрузившегося на морское дно в ходе неких тектонических катастроф. Мидгарианский аналог Москвы сохранился гораздо лучше Талиана; его называли Мосхгау, и оба эти названия, если пренебречь некоторыми лингвистическими частностями, означали одно и то же — «Большая река». «Стало быть, — думала капитан Пи, — здесь племя парсов и племена земли Вантит не проявили такой же активности в освоении планеты, как это было на Мидгарде. И вдобавок здесь континент расколот на куски… » Она сравнивала свои московские впечатления с тем, что видела в Мосхгау. Конечно же, столица России в этом сравнении проигрывает. Тесная, неуютная, мрачная, хотя и весьма своеобразная. В центральной части Мосхгау, например, отсутствовал Кремль или хоть что-то на него похожее.

В поперечнике Москва раскинулась километров на сорок пять и на пятьдесят — с юга на север. Застройка была очень плотной, число жителей, по разным подсчётам, разнилось от десяти до двенадцати миллионов только в пределах МКАДа. «Что там вся Земля, — подумала Хлоя, — жизни не хватит, чтобы перерыть и изучить только этот город… »

Женщина всё утро и половину дня провела либо в транспорте, либо на своих двоих. Автобусы, такси, метрополитен, пригородные поезда… Нужно научиться ориентироваться в этом муравейнике, чтобы поменьше попадать впросак. Всюду — невообразимое количество куда-то спешащих, суетящихся людей. Всех возрастов и обеих полов. Одетых по моде, без оглядки на моду, богато, средне или бедно, а то и вовсе одетых не поймёшь во что. Занятых, развлекающихся или просто слоняющихся без дела. Студенты, школьники, дети, попрошайки, торговцы и покупатели. Целая улица, занятая художниками, музыкантами, танцорами и изготовителями сувениров, на которые падки иностранные туристы. Точки сбора проституток мужского и женского пола. Какие-то личности с лозунгами, плакатами и мегафонами, жаждущие революционных преобразований, их сторонники, преданно кивающие в ответ на звучащую с импровизированных трибун белиберду (и это ещё очень мягкое определение, впору бы назвать эти речи бредом душевнобольных). Хлоя выискивала глазами девушек в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет. Где угодно — на улицах, в магазинах, подземных переходах, железнодорожных платформах, на площадях — она уже могла столкнуться с Цереной.

С мостов, смотровых площадок, с Воробьёвых гор женщина разглядывала тонущие в туманной дымке кварталы и улицы, тёмные громады жилых домов, сотни тысяч окон… Церена могла находиться за любым из них. «Если, — мелькнуло в голове Хлои, — она вообще в Москве. Её новые родители могли увезти её куда-нибудь ещё. А может, она до сих пор в сиротском приюте… »