Папа, мама, я и Сталин

Но все равно мне стало противно, как-то не по себе. Конечно, кто я был тогда?.. Городской мальчик, студентик, маменькин сынок, можно сказать. И такие эпизоды целинной жизни сильно подрубили мой романтизм, они, конечно, не для слабонервных, но в конце концов, зачем же мы ехали на целину?.. За опытом, о котором в Москве и не мечталось, — реальность тут была совсем другая, и подвела она меня, юношу, не знавшего настоящей жизни, к каким-то неожиданным выводам.

Главное, сделалось понятно, что все лозунги и догмы этой самой жизнью при первом же серьезном столкновении с ней опрокидываются, превращаются в пустоту.

Я вернулся с целины и стал думать, стал сверять пропаганду и жизнь, историю и правду, — и это был мой первый шажок к свободе, без которой так легко задохнуться.