Папа, мама, я и Сталин

Мама. Господи, когда ж это кончится?!

Я. А ведь еще ничего не началось.

Борения отца к концу 39-го года сделались до отвращения однообразными. Следователи талдычили одно и то же. Приходилось отвечать теми же словами. Следствие явно уткнулось в стену. Подследственный без устали пытался ее пробить с другой стороны. Три года заточения, в котором каждодневно непрерывно бьется дух человечий с чертовщиной, с музыкой на одной ноте…

Если белое называть черным, то на пятый раз возникнут сомнения, на пятнадцатый покажется, что так оно и есть, а на сороковой придет убеждение, что черное было черным всегда.

Как не поддаться… Ведь на тебя катится девятый вал…

Как не согласиться с тем, что тебе навязывают со всех сторон, как не устать от препирательств с нечистой силой, которая жмет и дожимает всех вокруг. Приходилось бороться не только с режимом, но и с самим собой.

Тебе НЕ НАДОЕЛО?.. Тебе не стало СКУЧНО себя защищать?..

Посоветоваться не с кем. Поделиться не с кем. Поплакаться некому — переписка с женой и близкими запрещена.

Один.