Папа, ты попал!

— Ну, хорошо, я устрою вам свидание.

— Завтра! — ещё хватает наглости ставить свои условия.

— Не обещаю, но я постараюсь. И учтите, ваше свидание будет проходить под строгим контролем сотрудника СИЗО. Схитрить не получится!

— Уверяю, всё будет в рамках правил.

Следователь кладёт лист на стол. Склонившись над ним, он берёт ручку и подписывает моё заявление. Что-то подсказывает, делает это он не потому что вошёл в моё положение, а потому, что я его утомил. Но мне нет разницы до этого.

Как раз в этот момент под своими ногами я замечаю папку, из которой выглядывает краешек снимка. Внутри кольнуло будто что-то. Я уже видел раньше его.

— Откуда это у вас? — поднимаю фотографию с пола.

Следователь отвлекается. Глянув на фотографию в моей руке, он тут же забирает её. Поднимает с пола папку и всовывает снимок внутрь.

— Это как раз фотография того самого вещдока, о котором я говорил.

Неожиданно даже для самого себя я заливаюсь громким смехом.

— Да ладно? А заявление о краже случайно не Роор Милана Степановна написала? — спрашиваю, сквозь истеричный смех.

Стерва! Так и знал, что затишье это было перед бурей.

— Нет, — сверяется он с заявлением. — Это был мужчина. А что вас так забавляет?



Глава 50. Максим

Я качаю головой.

— Мужчина, значит, — прокручиваю в голове имена всех хахалей своей несостоявшейся жёнушки и даже вспоминаю одного из них в лицо. Как-то мне доводилось лицезреть одного такого "Олежика", когда Милана общалась с ним по видеосвязи о всякой бабской ерунде. Своеобразный тип, наверное поэтому его неординарную внешность я отчётливо запомнил. Правда, мужчиной назвать его у меня язык не повернётся. — Прошу прощения, а помните ли вы, как выглядел этот мужчина? — показываю в воздухе кавычки. — Расписной весь такой, с объёмным хохолком на голове и неестественно белыми зубами?

Следователь заметно залился краской. Видно, как его до сих пор смущает неординарный внешний вид "Олежика", а это значит, что я попал точно в яблочко.

— Я не имею права раскрывать вам его личность до суда, — тем не менее категорично произносит, запрятывая документацию по полочкам. — Извините.

Шестерёнки в голове моей прокручиваются. Я ищу ответы, а ответов как не было, так и нет, только предположения. Но чувство, что меня хотят проучить, не покидает теперь меня. За этим чувством следует чувство бесконечной вины перед Надей. Ведь проучить хотели меня, а расплачивается за всё она.

— Нас разыгрывают, уважаемый следователь! Это же подстава чистой воды. Моя бывшая таким образом решила напомнить мне о себе.

Следователь снова хмурится. Он выпихивает меня из своего кабинета, гасит везде свет.

— Это невозможно. Заявление о краже было написано за три дня до того, как нашли сумку, в которой находилась драгоценность. К тому же, не забывайте, что на ней были отпечатки Надежды. Всё указывает на то, что именно она украла эту вещь. А уж у вашей бывшей или настоящей, до этого мне уже нет никакого дела. На этом всё! Завтра в десять часов утра приезжайте на Связистов! Сотрудники СИЗО проводят вас к подследственной.

Какой-то дурдом…

Это точно брошь Миланы. Фамильная драгоценность, которая досталась ей от бабки. Я видел её всего раз, и то на снимке. На том самом снимке, который сейчас находится у Скворцова.

Помню, как Милана все уши прожужжала мне о ней. Говорила, что впервые наденет её только на нашу свадьбу.

Пока Милана жила у меня, все украшения она хранила в моей комнате, но броши точно не было в их числе. Или мне было настолько пофиг, что я не обращал внимания на все её безделушки.

Когда я вынужден был отлучиться в Москву, чтобы встретиться со Степаном Аркадьевичем, Милана писала мне, что ей нужно срочно увидеться со мной. Якобы, она что-то оставила у меня. Тогда я проигнорировал её сообщения, как в общем-то и все последующие звонки. Не поверил ей, потому что сам лично помогал собирать её вещи. Я был убеждён в том, что это было очередной уловкой с её стороны. Лишний повод завести со мной диалог.

И тут я вспоминаю, что как раз в тот день Надя звонила мне. Мне ещё показалось, что я слышал голос Миланы из трубки. А вернувшись в Новосибирск, просто забыл об этом. Мне уже было не до Миланы.

Что если она действительно оставила у меня свои драгоценности?

Разве Надя могла бы прибрать их рукам, зная, что вещи ей не принадлежат?

Ну всё… Это уже походит на маразм…

Находясь где-то глубоко в своих рассуждениях, я выхожу в коридор.

— Есть какие-нибудь новости? — подлетает ко мне обеспокоенный Лёха, я иду напролом к выходу, проигнорировав его.

Достаю телефон. Ищу знакомый номер и тут же набираю его, наплевав на то, что время уже позднее. Хоть у него и режим из-за надвигающегося хоккейного сезона и сейчас он по всем моим подсчётам должен видеть десятый сон, трубку он берёт почти сразу же.

— Ну что, ты нашёл её? — сонным голосом спрашивает Кирилл.