Папа Жора

И вот мы – на поле брани. Над головою – многолапые листья, в их гуще прячутся колючие бомбочки. По две, по три на одной веточке, а то и целая гроздь. У некоторых каштанов треснула кожура, и оттуда выглядывают темные ядрышки. Асфальт усыпан скорлупками, ветками, смятой листвой. Каждое дерево «оккупировано» мальчишками с разных дворов. Одно дерево – около магазина «Школьник», другое – возле галантерейного. Мы обступили каштан напротив молочного магазина. Из дверей выходят покупатели с бидонами и авоськами.     

Поначалу я мазал, но вскоре пристрелялся. Семь сбитых и один, украденный у Вадика, каштан лежали в стороне. Бросок. Мимо. Еще бросок. Висящая бомбочка покачнулась, но не упала. Еще раз. Ура! Горка растет. А теперь во-он по тому. Огонь!

Открыв глаза, я увидел надвигающуюся на меня тетеньку. Величиной со скалу. Ее рыжие волосы торчали в разные стороны, на лбу пылала «звезда». Времени не тратя даром, я пустился наутек. Оглянулся и увидел, что это чудовище несется за мной со страшной скоростью. На моих ногах выросли крылья. Пролетев над асфальтом, я очутился в чужом дворе, перепрыгнул через забор. Пробежал по переулку, перепрыгнул еще через один забор. И вот она – родная земля.

Увидев меня, Аллочка разинула рот от удивления; а я – стрелой в дом.

На кухне – никого. Я отдышался, отряхнулся и осторожно выглянул во двор. Ни души, одна только Аллочка играет с мячом. Закрыв дверь и накинув крючок, я вошел в комнату.  

– Что, наигрался? – спросила бабушка, оторвавшись от журнала.  

– Да, ба.  

– Может, еще погуляешь?

– Нет, что-то не хочется. Лучше почитаю. 

Бабушка подозрительно покосилась. Вдруг раздался звонок.   

– Кто это? И почему звонят? – она встала и пошла открывать.

Пропал! Глаза забегали по сторонам. Окно в сад. Вход в родительскую спальню. Шкаф! Через несколько секунд я сидел в темном шкафу, зарывшись в полы пальто. Вдыхал запах нафталина и прислушивался, что там, в свободном мире, происходит.  

– Да, Хана, сегодня в четыре, Левинзон просил не опаздывать, –  послышался голос бабы Жени. – Буду зондироваться. Похоже, печень. Почему вы сидите взаперти, здесь же можно задохнуться.

Открыв дверцу шкафа, я выбрался из укрытия.

– Ты зачем дверь на крючок закрыл?

– Думал, дождь пойдет.

– В доме растет новый хозяин – во всем любит порядок, –  похвалила бабушка.

Фу-ух, кажется, пронесло. Спасибо, ноги.

– Знаешь, Хана, я подумала, наверное, не стоит мне выходить замуж за Юзика… – баба Женя вдруг обратила на меня взгляд. – Игорь, принеси мне воды. 

Я вышел на кухню. Наружная дверь была распахнута… По залитой солнцем дороге прямо к нашему дому шла процессия – рыжая женщина с рогом на лбу и милиционер!

Комнату я преодолел в долю секунды. Влетел в родительскую спальню и – шасть под кровать.    

– Что он носится как угорелый? – возмутилась баба Женя. – Так вот, Юзик, конечно, готов меня на руках носить, и зарплата у него приличная, но...  

– К вам можно? – прогремел мужской незнакомый бас. – Здравствуйте. Мальчик здесь живет? Где он?

– А что случилось? – дрогнувшим голосом спросила бабушка.

– Да вот, гражданке дубиной голову разбил. Непорядок.

Возникла пауза.

– Он здесь. Я видела, как он в дом вбежал. Его Игорь зовут, – послышался писклявый голос Аллочки. 

Ну, дождешься ты у меня!

– Что, так и будем молчать? Где мальчик?

– Покажите мне его! Этого хулигана! Этого бандита! Он меня чуть не убил! – тишину разорвали женские вопли. – Его нужно арестовать, немедленно. Как опасного для общества преступника! Товарищ милиционер, проведите обыск немедленно! 

Послышались грузные шаги. 

– Он в сад не мог сбежать?

– Не знаю. Игорь! – позвала бабушка. 

– Может, он в шкафу? – скрипнула дверца шкафа.

– Тоже нет. Не мог же он сквозь землю провалиться. А это что за дверь? – чья-то сильная рука ударила по дереву.

– Это кладовка, – залепетала бабушка. – Мой муж в двадцать восьмом году, когда мы поженились…

– Наверное, он там заперся, – закричала женщина. – А-ну, открой немедленно! – она застучала по двери. – Хулиган! Бандит! Или ты немедленно выйдешь, или я вызову милицию!

– Гражданка, успокойтесь, – попросил милиционер. 

Снова возникла пауза.

– Может, это вообще был не он? – спросил милиционер. В его голосе зазвучали нотки раздражения. – Может, гражданка, вы что-то перепутали?

– Вы что, издеваетесь? Вы что, считаете меня сумасшедшей? Я абсолютно нормальная. По-вашему, это Пушкин мне голову разбил? Вы разве не видите, что они не хотят его выдавать?

– Ладно, давайте посмотрим еще здесь, – заскрипели половицы под тяжелыми сапогами. 

У кровати остановились два черных сапога. Рядом с ними – бабушкины тапочки, блестящие туфли бабы Жени и незнакомые женские растоптанные туфли. Сапоги, поскрипывая, прошли вдоль кровати. Остановились. Зачем-то поднялись на цыпочки. Внезапно перед моим лицом возникли два глаза и козырек фуражки, придерживаемый рукой.  

Глупо моргая, я смотрел на милиционера. Все. Час кары настал. Плакать сейчас или немного подождать? 

– Здесь никого нет, – неожиданно произнес милиционер, выпрямляясь. – Пройдемте, граждане.

И выдавил всех из комнаты.