Папарацци

Луиза. — Но что же теперь будет? Ах, что же?

Отец Филарет. — А вот что! Нанесем ответный удар! Побьем негодяев и безбожников их же оружием!

Отец Филарет надевает рясу, быстро укладывает Актера, Рекса и Макса поближе друг к другу, вкладывает им в руки стаканы, придает им вид обнимающихся пьяниц, включает прожектор, сначала хочет фотографировать на фотоаппарат, извлеченный из-под рясы, но, раздумав, берет большой фотоаппарат Макса и снимает, потом прячет флешку в карман. Вспыхивает свет, играет музыка.

Луиза. — Постой! Зачем ты это делаешь?

Отец Филарет. — Надо. Это будет наше приданое!

Луиза. — Приданое? Какое приданое?

Отец Филарет. — Наше — к свадьбе! Как только мы уедем с тобою отсюда, немедленно поженимся и…

Луиза. — Поженимся? Это ты что же, выходит… делаешь мне предложение?

Отец Филарет. — Ну так! Само собой, дочь моя… то есть Лизка! Натурально предложение. Выходи за меня и айда назад, в родное Криворожье!

Луиза. — Ни хрена себе… сколько предложений в один день… сказка!

Отец Филарет. — А то! Знай наших!

Луиза. — Но только ведь еще неизвестно, соглашусь ли я?

Отец Филарет. — А куда ты денешься-то? С этим что ли останешься? Столичным монстром?

Луиза. — А много тебе заплатят за эти фотки?

Отец Филарет показывает на пальцах сумму.

Луиза. — Сейчас посчитаю. Пупсик говорил мне о сумме своего ежегодного дохода. Сейчас я математически проверю силу своих чувств (Достает калькулятор и считает). Ты знаешь, Филя, все-таки я люблю его больше. Гораздо больше. И пожалуй я останусь с ним.

Отец Филарет. — Прокляну! Гореть будешь в геенне огненной!

Луиза. — Брось эти фокусы. На меня твои понты уже не действуют. Кончай быковать. Еще б и впрямь был бы настоящий, действующий поп, а то какой-то недоучка недостриженный. Грива длинная, в волосах только бантика не хватает.

Отец Филарет. — Значит, не поедешь? Значит, выбираешь разврат, пошлость и фестиваль «Кинотавр»?

Луиза. — Да! Выкуси.

Отец Филарет. — Хорошо же… Фотопленка у меня, между прочим! Или как ее теперь там называют — флешка? Я ее честно выспорил! Эти двое нехристей в ауте, а я на ногах! И я ее опубликую, и твоя рожа там тоже будет, недостойная Лизка! И я позабочусь о том, чтобы газета попала на глаза твоей мамаше Марьиванне! И всем соседям! И пусть у них будет инсульт, инфаркт и энурез! И к твоей мазер будет отношение как к матери блудницы, пробляди последней! Нравы у нас в провинции крутые. Групповуха пока не поощряется. Даже обычный гомосексуализм все еще не рекомендуется тем, кто занимает государственные должности, особенно партийным. Они тебя и родню твою живьем съедят.

Луиза. — Ах вот ты как запел? Бывший почти святой попик?

Отец Филарет. — С волками жить, невеста моя несостоявшаяся — по-волчьи выть! Иначе только рожки да ножки останутся.

Луиза. — Ну хорошо… Пусть… Ты уйдешь и мы больше не встретимся… Ты опубликуешь всю эту грязь… Я не против, даже «за»… Черт с тобой… Последнее танго?

Отец Филарет. — Ну… ладно!

Слышится музыка, Отец Филарет и Луиза начинают танцевать. Полы рясы отца Филарета развиваются.

Луиза. — Значит, ты покажешь эти фото моей тетке Степаниде?

Отец Филарет. — Да! Всенепременно!

Луиза. — Ну и черт с ней! Пусть старая корова сдохнет от зависти! Слюной изойдет!

Отец Филарет. — Да, дьявол ее забери. Я тоже так думаю.

Луиза. — И дядьке Кузьме?

Отец Филарет. — А чего ж? Все посмотрят, а ему закодироваться?

Луиза. — Да уж! «Пусть облизнутся те, кому мы не достались, пусть сдохнут те, кто нас не захотел!»

Отец Филарет. — Черт возьми… во мне просыпаются какие-то чувства… нехристианские…

Луиза. — А коту Максику тоже покажешь газету?

Отец Филарет. — А что, кот не человек что ли? Пусть и кот знает, чем ты тут в столице занимаешься, шалава мартовская! Коты тоже грамотные и телевизор смотрят!

Луиза. — Его это не смутит! У него по семь кошек в сезоне!

Отец Филарет. — Окстись, Елизавета, работа наших папарацци смутит любого! И самое главное — я покажу их твоей мамаше!

Луиза. — Нет! У нее уже было два инфаркта! Ее любовью в молодости были моряки, вот и надорвалась… Ей теперь вообще нельзя волноваться!

Отец Филарет. — Да! Покажу! Истинно клянусь, и крест на том целую!

Луиза. — Поцелуй лучше меня! На прощание!