Папарацци

Отец Филарет (становится у него на пути). — Стой! Опомнись! Окстись! Не допущу!

Актер (становится между ними). — Ну вот что, уважаемые. Уважаемый святой отец и уважаемый мелкий бес из масс-медиа. Я пока что тут главный, о чем мне приходится постоянно напоминать. И поэтому я изымаю отснятый материал и сам решу, что с ним делать! (Забирает флешку у Макса и садится в кресло. Макс и отец Филарет становятся по обе стороны от него за спинкой).

Отец Филарет (протягивает руку). — Именем господа бога нашего повелеваю тебе, сын мой — отдай флешку! Не позорься! И тогда я отпущу тебе все грехи, прошлые, настоящие и будущие.

Макс (протягивает руку, пародирует отца Филарета). — Именем всемогущих средств массовой информации повелеваю — отдай фото мне! И тогда тебе простится все — бездарная игра в отстойных сериалах в прошлом, настоящем и будущем, и то, что ты зарыл свой талант в землю, и то, что ты вел кулинарную телепередачу, и сорвал с партнерши на сцене брюки, когда тебя никто об этом не просил, а про за сценой я уже и не говорю, и трижды выходил на сцену вдребезги пьяным, и забывал текст и…

Отец Филарет. — И отпущу грех разврата, и содомии, и гордыни, и стяжательства, и клятвопреступления, и то, что не отпустит и Патриарх, и то, от чего покраснеет даже священный Синод…

Макс. — А я не напишу о том, как ты на самом деле оттягивался в кабаке «Три Пера» в Париже, в каких взаимоотношениях состоял с молодым актером своего театра, почему подарил ему золотой перстень, катал на своем личном «Хаммере»…

Актер. — Все! Хватит! Достали! Какое ваше собачье дело, почему артисты делают друг другу подарки! Моралисты нашлись! Один от имени бога, другой от имени дьявола, а говорят-то все одно и то же! Продал я «Хаммер»! Все! Я опростился и стал близок к народу! Езжу на «Фольксвагене», как Лев Толстой.

Макс. — Вот именно поэтому нам теперь совершенно не о чем писать. Качество личной жизни у тебя упало, а качество сериалов так и не выросло.

Актер. — А мы уже на ты? Однако, быстро.

Макс. — Ну, ну, после того, что мы пережили вместе!

Актер. — Мы не пили на брудершафт.

Макс. — Так давай выпьем! Старик, я тебе скажу откровенно. Ты действительно классный актер. Таких поискать. Ну кто у нас остался — Олег Меньшиков, Сережа Безруков, Женя Миронов и ты. Я других в упор не вижу.

Актер. — Правда?

Макс. — Вот те крест!

Актер. — На тебе ж нет креста.

Макс. — Я крещеный! Меня крестила бабка. Я был слишком мал и не мог помешать.

Актер. — Еще комедийные артисты есть.

Макс. — Ой, кому сейчас нужны все эти комедии! Шутки ниже пояса. Старик, люди разучились смеяться. Комедиографов не осталось. Все рубят бабло — или стоят в очереди за социальным пособием. Ну сам посуди, до смеха ли тут?

Актер. — Да уж.

Макс. — За рейтинг надо цепляться! Любой ценой. Вот сейчас у тебя все падает… Типа в падении. Я спасаю тебя для общества! Без популярности ты запьешь, станешь глотать «колеса», нюхать кокаин и развалишься за полгода. Не позволяй этому случиться. Отдай фото мне.

Отец Филарет. — Бесовская проповедь!

Макс. — А вы вспомните, батюшка, как в девяностые торговали сигаретами и водкой, ввозя их без пошлины? Как грехи отпускали за валюту? Как крестили детей бандитов? Как…

Отец Филарет. — Время было такое! Если бы не это — никого бы в церквях не осталось, и служить было бы некому. А кто бы тогда ныне с антихристом боролся?

Макс. — Ну да, и Иуда говорил: «А что я мог поделать? Время было такое!»

Отец Филарет. — Не богохульствуй! И не передергивай. Не о том сейчас.

Макс. — Ладно, о том, не о том. В общем я беру фото — и мухой в редакцию! (Выхватывает у Актера флешку).

Отец Филарет. — Хорошо… До вечера еще есть время. Устроим небольшое спортивное состязание, сын мой, и если ты победишь — так и быть, забирай себе фото вместе с его бессмертной душой, которую он наверняка загубит сим поступком!

Макс. — Да не смешите меня, батюшка! В каком это виде спорта вы сильны — в литроболе? А насчет души, так сейчас и не в таком снимаются. Вы знаете, в чем он снимался? Знали бы, вообще сюда бы никогда не зашли.

Актер. — Не надо, ничего такого не было. Там всюду работали дублеры. У меня не те кондиции. Да и когда это было.

Луиза. — А я помню! Я помню эти фильмы! Еще в школе смотрела. Легкая советская эротика.

Макс. — Легкая? Если это легкая, что же тогда тяжелая?

Актер. — Тогда тяжелую еще не снимали.

Луиза. — Нет, снимали!

Макс. — Снимали или нет, но он снимался. Он всюду успевал.

Отец Филарет. — Короче — устроим… Небольшой экстрим! Особенности национального фотошопа.

Луиза. — Как это?

Актер. — Да, вот с этого места поподробнее, пожалуйста.