Para bellum

После того, как Союз последовательно отказался сначала от Мировой революции, потом от строительства коммунизма и даже социализма, провозгласив своей целью «здоровую социал-демократию» от него отвернулись многие старые сторонники.

– Агенты Коминтерна были двух типов, – вещал Артузов. – Идейные и мерзавцы. Идейные отвернулись от нас и теперь работают на новый Коминтерн, со штаб-квартирой в Лондоне. А мерзавцы слишком ненадежны. Часть из них точно работает на другие разведки, являясь двойными, тройными и более многостаночными агентами. Кое-кого из них мне удалось вывести на чистую воду, и я их использую для проверки дезинформации.

– А царская агентура?

– С ней тоже все непросто. Там целый зверинец и двойных агентов еще больше, чем в Коминтерне. Так что, вместе с людьми Вальтера, – кивнул он на также присутствовавшего здесь начальника военной разведки, – мы более-менее надежно контролируем только центральную и восточную Европу. В меньшей степени Балканы и Францию. Еще меньше Ближний Восток и Англию с Испанией. В остальных странах у нас только отдельные агенты и сведения крайне отрывочны и ненадежны.

– А эти, что охотятся на журналистов?

– А что там такого? Несколько независимых групп ездят по общеизвестным адресам и зачищают людей, до которых никому нет никакого дела. Их никто не охраняет. Они никому не нужны. Ну, кроме заказов на гадостные статьи. Это к разведке не имеет никакого отношения. Им бы я не доверил ликвидацию охраняемых персон. Скорее всего бы не справились.

– А…

– Мы плохо себе представляем, как работает разведка Великобритании, – произнес Вальтер Николаи. – Насколько я понимаю, дело на Любовь Орлову хранится где-то в штаб-квартире. В теории мы можем устроить поджог, но это ничего не гарантирует. Во-первых, если оно хранится в несгораемом ящике, то оно и сгорит. Во-вторых, ничто не говорит о том, что оно в одном экземпляре и не храниться где-то еще.

– К тому же в Англии у нас очень слабая и робкая агентура. Они стараются не рисковать попусту. – добавил Артузов.

– Может быть отправим взвод ССО? – спросил Фрунзе.

– Как вы себе это представляете?

– Ну как? Высадятся на берегу. Пошумят. Нужное досье заберут. Остальное сожгут. Уедут.

– Вот так просто?

– А почему нет? Или вы думаете, что англичане в к этому готовы?

– Ну… – «завис» Артузов.

– Для этого нужно время, – заметил Вальтер Николаи. – К тому же, насколько я знаю, среди бойцов ССО всего несколько человек мало-мальски говорят по-английски. Причем с жутким акцентом и малым словарным запасом.

– Вы точно хотите так рискнуть?

– Я точно хочу дать им понять, что в эти игры мы можем играть тоже. И что не только они могут «шалить».

– Это ведь повод для войны. А она нам сейчас ни к чему.

– А им нужна? Они ведь дают нам повод для войны. Да и вообще ведут против Союза мощную подрывную деятельность. В том числе направленную на ликвидацию руководства. А это нарушение негласного правила – не трогать высокопоставленных чиновников. Я считаю, что англичане должны быть наказаны. В принципе, можно даже и днем заехать, чтобы побольше персонала перебить. Только надо заранее выяснить – где проходят их телефонные линии и обрезать их. Или, быть может, сломать им телефонный узел? И совершить нападение на ближайший полицейский участок, чтобы отвлечь органы, имитируя ИРА.

– Это слишком нагло, не находите?

– Это слишком нагло, поэтому этого никто не ожидает. И один раз мы так зайти сможем.

– Но… мне кажется, что это перебор…

– Знаете, какой яд они дали Любе?

– Откуда?

– Цианистый калий. Мы провели тест и проверили. А обещали, что он будет медленно убивать накопительным эффектом. Чтобы на нее никто не подумал. То есть, они разом хотели убить и меня, и ее. Ведь в случае, если бы она меня убила, широкая общественность потребовала бы ее казни. Почему мы должны это терпеть?! С какой стати?! Кто они такие, чтобы с ними обходились тактично, когда они такое творят! Мрази! Скоты!

– Михаил Васильевич, – примирительно произнес Артузов, поднимая руки. – Спокойнее. Эмоции не помогают трезво оценивать ситуацию. Спокойнее. Вы не можете себе принимать решения под эмоциями.

Фрунзе замолчал, исподлобья глядя на Артузова. И где-то через минуту произнес.

– Ты был следующий.

– Что?

– У них есть список на ликвидацию. И ты в нем – вторым номером идешь. Сразу после меня.

– Это так, – кивнул Вальтер Николаи. – Сведения не проверенные, но вполне реалистичные. Во всяком случае в свете произошедших событий. Я, кстати, двадцать девятый.

– Твою мать… – выдохнул Артузов и расстегнул воротник.

– А ты говоришь перебор? Мочить их нужно, как козлов в сортире. – процедил Фрунзе с холодной, не скрываемой ненавистью в голосе.

– Мне потребуется время.

– Сколько?

– Пару дней. Нужно будет устроить несчастный случай агенту, вышедшему на Любовь Петровну. Максимально реалистичный. Пока они спохватятся. Пока найдут способ подвести к ней нового агента, чтобы выяснить, почему та не действует, пройдет время. Не меньше недели. Думаю, нам хватит этого времени.

– И это еще не все.

– Не все?