Para bellum

Союз выкупал фрукты, кофе и какао за промышленные товары, спасая страну. Для чего к зиме 1929–1930 года с Колумбией было уже налажено регулярное транспортное сообщение. Из Одессы, Новороссийска, Ленинграда и Владивостока в нее стали ходить корабли. А из Москвы стали летать прямые рейсы дирижаблей прямо в Боготу. Благо, что в 1929 году пошла новая серия – крупнее и с большей автономностью. Этаких «Гинденбургов», позволяющих за один рейс перевести 50 тонн груза. Впрочем, пока они больше использовались для пассажирских перевозок, так как имели обширный, протяженный салон. С сидячими местами. Далеко не самый удобный. Но три сотни человек он вмещал, оставляя место для прогулочной площадки, большого санузла и столовой. А кресла имели большую степень регулировки, подножку, подлокотники, подголовник и в сочетании с пледом позволяли относительно терпимо вынести этот четырехдневный перелет.

Иными словами, Фрунзе старался на делах показать, что быть в составе Союза для Колумбии намного выгоднее, чем самой по себе. Англичане и французы, правда, сильно дергались с этих игр. Но разорваться они не могли. Из-за крушения США весь Новый свет оказывался здоровенной добычей, а хавальце ни у кого из желающих не разевалось так, чтобы отхватить быстро и много. Даже если подрезать здесь и здесь. Приходилось расставлять приоритеты…

Глава 10

1930, март, 2. Чита

Михаил Васильевич глубоко вдохнул свежий еще зимний воздух, несмотря на то, что на календаре была уже весна. Которая давала о себе знать только несколько большей сыростью. Хотя, возможно, ему это просто казалось.

Здесь, в этой жизни, он впервые находился на Дальнем Востоке. Ну хорошо – в Восточной Сибири. А там, в прошлой – очень даже бывал. И он запомнился ему странной сырой погодой Владивостока. Вроде дождь идет, а вроде нет. Этакая взвесь мелкая в воздухе. От которой сплошная сырость. Вот, видимо, старые воспоминания и экстраполировал на текущую ситуацию, вынуждая выискивать эту сырость просто потому, что она должна была быть. Ну, так ему казалось…

Время до встречи еще было.

Война в Маньчжурии находилась в повешенном положении. Север Маньчжурии был занят и полностью контролировался РККА. Центр и юг войсками Чжана. И между ними сложился некий паритет сил. Очень условный.

РККА в силу многочисленности китайцев не сильно рвались в наступление. А китайцы не рвались в наступление из-за подавляющей огневой мощи РККА, способной их в обороне буквально испарить. Поэтому стояли, друг напротив друга и ждали первой ошибки оппонента.

В таких условиях Фрунзе и пригласил Чжан Сюэляна на переговоры. Личные. Приватные. Под полную гарантию безопасности. Наносить массированный бомбовый удар, перебросив в Маньчжурию еще два-три полка бомбардировщиков, ему не хотелось. Просто потому, что ему были нужны эти китайцы. И в их уничтожении он смысла не видел. Да – побить. Да – дать понять, кто в доме главный, чтобы развеять иллюзии, навешанные им на уши как «доширак» англичанами. Но не более.

Вдали проехал, поскрипывая листовыми рессорами, груженый явно сверх нормы грузовик. Это был АМО-212М[70] с большими, широкими колесами, позволившими не делать задний мост с двухскатными колесами, набранными из пар. Свежая модель. Генсек удивился, что она уже умудрилась сюда добраться.

В Новосибирске и Иркутске уже имелись маленькие сборочные предприятия, выпускающие их. Пока сборочные. Но в будущем все, кроме двигателей, должны будут изготавливать на них. А потом и двигатели.

Потом…

Сейчас развивать еще и Сибирский промышленный район Союз не мог себе позволить. Просто не мешать местным или даже чуть-чуть помогать. Но не более. Ну и логистику налаживал, проводя расширение и модернизацию Транссибирском магистрали. Ее ведь изначально строили однопутной и достаточно слабой. Шло не только расширение и укрепление насыпей для формирование второй нитки пути, но и укладка шпал с большей плотностью да более мощных рельсов. Чтобы можно было поднять нагрузку на ось.

Пока реконструировался участок от Москвы до Омска. Укладываясь в логику развития Волго-Камского промышленного бассейна. Для чего в Екатеринбурге запустили предприятие по выпуску железобетонных шпал. Михаил Васильевич помнил, что их секрет в натяжении металлического каркаса. Так что НИОКР получился прост, быстр и не морочен. В форму помещали струны арматуры, которые натягивали механическим способом. Потом туда заливали бетон. Уплотняли вибрацией и помещали в пропарочную камеру, где он набирал твердость.

Достаточное простое производство. И оно наращивалось, грозя превратится в перспективе пары лет в маленького гиганта. Одного из пяти таких заводов, раскиданных буквально по всей стране.

И вот эти шпалы из Екатеринбурга расползались в обе стороны по Транссибирской магистрали в ходе ее реконструкции. Рельсы новые изготавливали в Челябинске. Сразу Р75. Чтобы два раза не вставать…