Para bellum

– И не говори. Я слышал ты начал какие-то переговоры с Японией. – несколько обеспокоенно спросил Герман. – Это правда или слухи лгут?

– Правда. Ты ведь слышал, что случилось в Токийской бухте?

– О да! Семь кораблей подорвалось на японских же минах! Твоих рук дело?

– Японских, – усмехнулся Фрунзе. – Мины ведь японские. Зачем они их там понаставили – вопрос. В La Figaro написали, что это было армейской диверсией, направленной на ослабление флотского лобби.

– А если серьезно?

– После нападения на озере Хасан им требовалось дать понять, что шутки кончились. И Союз не старая Российская Империя, а я не Николай 2. Именно по этой причине они и пошли на переговоры. Тайные. Хотя какая тут тайность если о них даже в Таймс писали?

– И о чем, если не секрет, ты с ними хочешь договориться?

– Им отчаянно нужны новые территории. А эпизод у озера Хасан показал – их армия сейчас ничего не стоит. У них нет ни современного стрелкового оружия, ни подходящей полевой артиллерии, ни бронетехники, ни авиации… ровным счетом ничего. Да и обучение толком они не занимались. Ведь со времен Русско-японской войны они этим почти не занимались. Воевать со мной они может быть и хотели бы, но не могут технически. И довольно долго не смогут.

– И что их смущает? Воевать с Союзом их никто не заставляет.

– Ну как тебе сказать… Я шепнул на ушко их послу, что вообще-то, напав на РККА у озера Хасан силами двух бригад они, де факто, объявили Союзу войну. Такой масштаб недоразумением оправдать нельзя. То есть, по сути, повторили сценарий начала Русско-японской войны с вероломным нападением. Но я пока думаю, как на это ответить. И учитывая обстоятельства в Маньчжурии их это очень сильно тревожит.

– А какие там обстоятельства? РККА ведь просто обороняет КВЖД и Харбин, заняв для безопасности север Маньчжурии. И против Союза там стоит весьма впечатляющая армия одного из генералов Чан Кайши. Патовая ситуация. Обе противодействующие стороны наступать не в состоянии.

– Ну… Все несколько не так. Мы сейчас с этим генералом ведем переговоры о том, чтобы Маньчжурская народная республика с ним во главе вошла в состав Союза как конфедерат. И японцы это знают. А армия его целой стоит перед Харбином не потому, что мы ее не можем уничтожить, а потому что мне нужен кто-то для защиты Маньчжурии от того же Чан Кайши. Не самому же его людей гонять?

– Оу…

– Да ладно тебе, это секрет Полишинеля, – фыркнул Фрунзе.

– Серьезно, не знал.

– Так или иначе, но ситуация в Маньчжурии такова, что-либо Россия напрямую берет под свой контроль этот регион, если не договориться, либо Маньчжурия входит в состав Союза, если удастся успешно завершить переговоры. И возникает вопрос – что будет дальше. Де факто ведь война объявлена. Более того, минирование рейда Токио показывает – я это на тормозах спускать не стану. И сейчас японцы лихорадочно укрепляют Квантунский полуостров и Корею, стягивая туда все, даже людей, поднятых по скрытой мобилизации. То есть, сил на вторжение в те же Филиппины или там в южный Китай у них просто нет. Более того – взять их неоткуда. Они все сюда стягивают, готовясь к войне. Я же, чтобы они лучше прочувствовали всю глубину тех глубин, куда забрались, провожу большие сборы резервистов в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. И эти пехотные батальоны гоняют на полигонах так, словно враг уже под стенами Москвы.

– Ах вон оно что…

– И этот цирк с конями может длится довольно долго. И если мне он почти ничего не будет стоить, то у Японцев военный бюджет уже сейчас стремительно сжирает все их невеликие запасы. А если начнется война, то Япония окажется банкротом. Это ведь индустриальная война, а не туземцев по джунглям гонять. Каждый день стоит принципиально других денег. Да и, если она начнется, то Япония в ходе мясорубки не только станет банкротом, но и потеряет Корею с Квантунским полуостровом.

– В Русско-японскую у вас тоже был высокий оптимизм.

– Прошло время, выросли пальмы, – пожал плечами Фрунзе. – Во всяком случае сами японцы это вполне признают. У нас нет флота, зато крепкая армия. У них все наоборот. А кораблями города не берут. Так что я предложим им разграничить зоны интересов. Союзу отходит Северный Китай и Корея, Японии – Южный Китай и Юго-Восточная Азия в целом.

– Корея? – удивился Геринг.

– И Квантунский полуостров. Из-за этого в общем-то и сыр-бор. Если бы я просто потребовал Северный Китай, то они не стали бы даже раздумывать. А так… для них это очень болезненный вопрос.

– А зачем это тебе? Это ведь критически осложняет переговоры.

– Две причины. С одной стороны, вернуть Порт-Артур для России вопрос чести. Мы считаем, что они завоевали его не силой оружия, а изменой наших генералов и предательством элит, допустивших революцию в тылу. С другой стороны, Японии нельзя верить на слово. Она уже неоднократно говорила одно, а делала другое. Из-за чего для меня очень важно лишить ее плацдармов у границ Союза. Ах да. Еще Южный Сахалин. Его я тоже требую вернуть.

– Это не реально.