Парад планет

— Говорю, хлястик оборван. Это я, когда падал, значит, схватился, потянул… Пусть встанет, посмотрим…

Беликов продолжал сидеть на скамейке, закинув ногу на ногу.

— Встаньте, Беликов, вам говорят, — произнес официальным тоном лейтенант.

Выражение растерянности все же на мгновение проступило на лице парня, но лишь на мгновение. Он снова стал спокоен, слишком спокоен, губы его тронула нагловатая ухмылка — в ней были и отчаяние и решимость. Он вдруг бодро поднялся со скамейки, извлек из кармана плаща оборванный конец хлястика, продемонстрировал.

— Так, — кивнул лейтенант.

— Ты это… ты не щерься, ты давай все доставай, — сказал человек с повязкой.

— Что доставать-то?

— Говорю — доставай из карманов. Сам знаешь что.

И, опередив Беликова, человек приблизился, быстрыми ловкими движениями стал ощупывать карманы плаща.

— Да не щекотись ты, — вяло отмахнулся парень. — Пусто ведь, чего шаришь… Чего надо?

— Вещественное доказательство. «Что». Смекнул — и подальше в кусты. А может, в пруд, на дно. Где железяка, гад?

— Какая железяка?

— Чем ты меня таким саданул, а? До сих пор ведь в глазах темно…

— Кулаком, — сказал Беликов.

— «Кулаком»! Да ты мне чуть котелок не расколол, соображаешь?

И тут все явственно услышали, как всхлипнула — раз и другой — подруга Беликова. Она сидела на скамейке, закрыв ладонями лицо.

Беликов обернулся, молча стоял, смотрел на нее. Потом спросил:

— По Ленина будем ехать?

— Обязательно, — сказал сержант.

— Так, может, до дому ее… все одно — по пути… Куда ей ночью-то, шпана ходит…

— А ты шпаны боишься, Беликов? — усмехнулся лейтенант.

Потом они мчались по безлюдным улицам. Беликов сидел сзади, обнимая свою подругу. Молчали. Наконец притормозили на перекрестке, девушка вышла.

— Спокойной ночи, гуляй, — сказал сержант. И повернулся к пострадавшему: — Ее там не было, точно?

— Не видел.

— Не было, не было, — сказал Беликов.

Миновали перекресток, свернули, помчались по переулку, снова свернули.

— Куда это мы? — забеспокоился Беликов.

— В отделение, «куда», — отвечал сержант.

— В отделение — прямо, а мы свернули.

— Знаешь такую улицу — Салютную? — спросил лейтенант. — Там паренек один, в шестом доме. Мы его с собой прихватим и — в отделение.

— А его за что?

— А он длинный, самый раз в баскетбол. И в куртке. Стрижак Костя. Дружок твой закадычный.

— Я его в глаза не видел, этого дружка.

— Ну так познакомишься, потерпи.

Они въехали в темный двор, остановились у подъезда. Лейтенант вылез из «Волги», сделал знак человеку с повязкой. Вдвоем они вошли в подъезд…

Лейтенант надавил на кнопку звонка. Они стояли у двери прислушиваясь. Наконец после долгой заминки донесся смутный шорох, шарканье. Щелкнул замок, выглянула женщина в халате, со сбитой прической, замерла, спросонья щурясь от света.

— Извините за вторжение… Константин дома?

— Сейчас подниму… Дома, где же ему быть. Случилось что?

— Он что, спит? — спросил лейтенант.

— Спит… — Лицо женщины стало испуганным. — Прямо с книжкой заснул… Но я его сейчас, подождите…

— Не надо. Пусть себе спит на здоровье, — сказал лейтенант. — Мы на него на спящего посмотрим, убедимся…

Женщина совсем растерялась и, поминутно оглядываясь, двинулась в глубь квартиры.

Стрижак лежал на боку с закрытыми глазами, лицом к стене. Лейтенант и человек с повязкой склонились над ним, напряженно вглядываясь. Лицо спящего было спокойно, и только ресницы подрагивали — часто-часто…

— Вставай, — прошептал лейтенант. И резким движением откинул одеяло.

Стрижак не пошевелился, лежал в прежней позе, но дрожь, мелкий, противный озноб передались его телу. И он не выдержал, повернул голову, в глазах его не было сна — только страх.

Вышли после смены из заводской проходной, постояли на пятачке перед воротами, млея на теплом весеннем солнышке. Постояли и пошли, неспешно, без цели. Их было человек шесть или семь, все примерно одного возраста — под тридцать или за тридцать — молодые парни, но уже и с некоторой солидностью — отцы семейств. Один из них — в темных очках, в надвинутой на лоб шляпе с короткими полями — рассказывал:

— Вот, положим, пиджак сняли бы или там часы. Тогда понятно, вопросов нет. Разбой. А то ведь как очухался — сразу карман ощупываю. Все на месте. Вся получка. Девяносто рублей, десятками — все здесь, при мне! Ничего не взяли…

— Что ж это они? — вяло поинтересовался один из компании.

— А вот так, представь себе! — оживленно сообщил пострадавший.

— Ладно, Витя, — сказали ему. — Все. Пережил, и хватит. А то мы уж твой рассказ наизусть знаем. Знаем мы, знаем, успокойся…

— Да нет, ребята, — сказал с энергией Виктор, — ведь что обидно… Я же мог их скрутить в два счета, одним приемом. Но прямо как отупел от неожиданности. Простить себе не могу…

— Ну, мы тебе простим! — сказали друзья. — Ладно, двинулись. Что, по кружке?

Вошли в пивную, заняли свободный стол в углу. Подошел официант, поставил на стол дюжину кружек. Наступило затишье — каждый, смакуя, сделал несколько глотков, потом, оторвавшись от кружек с громкими вздохами облегчения, все они опять стали смотреть на Виктора.

— А ты чего же?

— Нельзя мне, ребята. Я ж на уколы хожу!