Парад планет

— О, хорошо, — сказал Виктор.

Наташа вытаскивала из шкафа новые и новые вещи. Он сказал, глотая яичницу:

— Не надо столько всего.

— Это же носовые платки. Или ты считаешь, они не нужны?

— Давай.

— Я тебе старые кладу.

— Давай старые.

Зазвонил телефон. Ни Веденеев, ни Наташа подходить не стали, и звонки продолжались, а он сидел за столом, жевал, с любопытством следил за женой.

— А это что такое? Зачем? Кальсоны! Где ты их выкопала?

— Это твои.

— Сроду не носил кальсоны!

Она все же запихнула их в сумку, достала из шкафа рубашку, продемонстрировала.

— Слишком пестрая, — сказал Виктор. — Я ее в отпуске носил.

— А все пестрые.

— Может быть, свитер?

— Какой? У тебя один свитер, с оленями.

— С оленями не надо, — сказал Виктор. — А впрочем… может, олени как раз к месту…

— А ты что веселишься?.. — Она смотрела на него печально. — У тебя прямо как гора с плеч, да?..

Опять звонил телефон.

Теперь сумка с вещами лежала на полу, в ногах у Наташи. В коридоре суда толкались люди, дверь в зал была распахнута. Наташа стояла в одиночестве у окна. Веденеев вместе со своим сослуживцем, бородатым Валерой, поодаль. Валера, конечно, был уже в курсе всего происшедшего и молча стоял с печальным видом. Ждали приговора.

Откуда-то сбоку возник старичок-завсегдатай с красным лицом, возник и застыл, уставившись на Веденеева.

— Ты б на улицу спустился, подышал. А то измаешься ждать-то, — начал старичок. — Это дело, может, и на час, и на два, пока они там напишут…

Старичка оттеснил адвокат Веденеева:

— Ну? Как?

— Вас надо спросить. Как! — сказал Виктор.

— Я человек суеверный, — сказал адвокат.

— Как я вас найду в крайнем случае?

— В крайнем случае? Мне дадут свидание. Будем писать кассацию… Здесь не курят, — сообщил напоследок адвокат и растворился в толчее коридора.

Виктор напутствовал Валеру:

— Там два экземпляра у Людмилы Петровны, ты бери оба. Вообще, все забери, не надо, чтоб болтались… Сам, если хочешь, можешь воспользоваться, там все-таки есть кое-что интересное.

— Ну мне-то зачем? — сказал Валера. — Вернешься — защитишь.

— Посмотрим, — сказал Веденеев.

— Не беспокойся, ничего не случится за два-три года. Вернешься — все будет то же самое. Профессор Воронцов Андрей Васильевич, профессор Подбельский и наша Ниночка…

— Ниночка выйдет замуж, — сказал Веденеев.

— Вот разве что, — сказал Валера.

Виктор уже не слушал. В дальнем конце коридора он увидел двух милиционеров-конвойных. Они шли деловитой походкой, приближаясь к судебному залу.

В ту же секунду он почувствовал горячее пожатие руки — рядом стояла Наташа. Он увидел ее и застыл в странной неловкости, в смущении, почти стыде: Наташа плакала.

Она плакала, не закрывая лица, с громкими всхлипами, навзрыд и все сильнее сжимала его руку. Глаза ее сквозь пелену слез с надеждой, любовью, страданием смотрели на Веденеева: так плачут дети в ожидании того, что их утешат.

…Потом Веденеев вошел в зал, занял место на скамье за барьером — то самое место, которое предназначалось здесь ему одному. Некоторое время он рассматривал лица в зале, затем увидел, как все сидящие поднялись, и тоже встал. Все были на своих местах — судья, заседатели, прокурор у себя за столиком, адвокат у себя за столиком и он, Виктор Веденеев, вот за этим барьером.

Веденеев не слышал ничего. Все кругом было неподвижно — люди, их лица, даже фигура судьи, лишь голова его то поднималась, то опускалась к бумаге, которую он читал, и губы шевелились беззвучно. Потом судья закрыл папку «дела», и все сразу вздрогнуло, сдвинулось, пришло в беспорядочное движение. Веденеев почувствовал прикосновение. Он повернул голову и увидел не синий рукав конвойного, а женскую маленькую ручку, кольцо, маникюр.

…На улице был октябрьский день — то солнечно, то пасмурно. Они шли вдвоем, под руку, не спеша.

У телефонной будки Наташа замедлила шаг, поискала монетку, нашла. Виктор стоял у открытой дверцы, ждал.

— …Нет, не отменяется, откуда у вас такие сведения? Да нет, все остается в силе — защита, банкет. Двадцать первого, в четыре тридцать… Ну, на банкет мы вас потащим силой, и не надейтесь… А он со мной рядом, уже волнуется… Сейчас, Андрей Васильевич, одну минутку, извините…

Наташа прикрыла рукой микрофон, посмотрела на мужа:

— Что, Витя? Ты что-то хотел сказать?

— Я пойду.

— Куда?

— Домой. Я буду дома. Приходи.

Она слегка удивилась:

— Ты решил пройтись?

Виктор кивнул, повернулся и двинулся по улице. Уходил все дальше и дальше, теряясь и вновь возникая в толчее.

А Наташа все стояла в будке, прикрыв рукой микрофон, стояла и смотрела ему вслед.

1977

Охота на лис