Парад планет

— На параде планет будешь со мной?

Раздалась длинная трель звонка, послышались шаги, голос:

— Закончили?

В павильоне зажегся свет — входил мужчина в белом халате. Следом пожилая женщина и еще один мужчина, лицо которого как бы оставалось в темноте — он был негр.

— Привет. Опять заволокло? — осведомился негр на правильном русском языке.

— Могу вас обрадовать, друзья. Тебя, Герман, — сказал человек в халате. — Получаем новую оптику, и притом на днях, уже решенный вопрос!

— Хорошо, — сказал Герман.

Мужчина между тем отвел его в сторону, спросил шепотом:

— Что там за история с повесткой? Шеф знает?

— А что ты шепчешь? Говори вслух! — заявил громко Герман. — Все давно в курсе. Наш беспроволочный телеграф. Ну получил, получил повестку, забирают меня!

— Не говори глупости. Кто тебя заберет? Вообще не понимаю, что это они тебя дергают. Ты ведь уже старый, по-моему!

— Как видишь, еще не очень, — сказал Герман.

— А вы к шефу, Герман Иванович, — посоветовала женщина. — И учтите, он с понедельника в отпуске.

— Хорошо, учту.

— Он все сделает. Вы ему нужны. К шефу, к шефу! Когда ему кто-то нужен…

— Да, надеюсь, — отозвался Герман.

В мясном отделе выстроилась очередь. Из-за приоткрытой двери разделочной доносились удары топора. Герман протиснулся к прилавку, спросил продавца:

— Рубит кто?

— Султан, кто!

Обогнув очередь, Герман толкнул служебную дверь, ведшую в недра гастронома. За дверью был коридор, еще двери и та, последняя, обитая железом, за которой рубил Султан. Здесь же со скромным видом ожидали клиенты — два-три покупателя, тоже очередь. Железная дверь как раз приоткрылась, выскользнул отоваренный, с увесистым свертком джинсовый паренек. И тут Костин, не мешкая, прошел в разделочную — перед носом очередного клиента.

— Обэхээсэс, — сказал он.

— Накаркаешь, — пробурчал Султан. Он мельком взглянул на Германа и, громко ухнув, рубанул говяжью тушу.

Герман опустился на табурет. Поодаль на таком же табурете сидела девчонка-продавщица. Он, видно, вспугнул ее — девчонка поднялась и направилась к двери. Султан обернулся и на всякий случай шлепнул ее по заду.

Едва закрылась за девчонкой дверь, он отложил топор и пошел по разделочной, чеканя шаг. Вытянулся перед Германом по стойке «смирно», приставил ладонь к засаленному берету. Так и стоял, хотя забытая очередь уже барабанила в дверь, а за спиной возник с пустым подносом пришедший из-за прилавка напарник. Наконец Султан не выдержал, засмеялся, глядя на собственный живот, который, как он ни старался, не мог втянуть и который в конце концов выпал из расстегнутой рубахи. Герман поднялся с табурета, они обнялись.

— Ну? Как живешь-то? Все на небо смотришь?

— А ты все топориком?

— А я все топориком! Послушай, Галилей, ничего у нас с тобой не выйдет. Я ж в гимнастерку не влезу! А влезу, так на марше упаду. Или в окопе застряну… Куда с таким пузом? Живая мишень!

— Ну пристрелят в крайнем случае.

Султан, конечно, прибеднялся, держа шутливый тон. Еле заметной улыбкой он подтверждал, что все будет как раз наоборот: не упадет, не застрянет. Да и с виду он был не из тех, кто падает, — крепкий, покрепче Германа, веселый, шумный, вполне, судя по всему, довольный жизнью.

— Я как повестку получил — сразу куда первым делом? К тебе. И Крокодилыча прихватил. Мы на Садовую, а тебя там нет, переехал…

— Квартиру дали. На Угольной, дом-башня.

— Дом-башня? А, знаю… А чего это тебя в башню? Планету, что ли, открыл?

— Созвездие Султана.

Султану понравилось:

— Даешь!.. Все небо наше! Послушай, мне в этом году никак нельзя. Вот честно.

— То есть как? Почему это? Почему? — нахмурился Герман.

— Нельзя, — подтвердил Султан. — Не получится.

— Что случилось?

— Работа.

— У всех работа.

— Да нет, не у всех, — сказал Султан. — Есть работа, от которой самый раз сбежать, а у меня она, видишь…

И тут, как бы в подтверждение, очередь с новой силой заколотила в дверь… Султан не усидел, открыл — и сразу накинулся на первого попавшегося клиента:

— Чего барабаним? Барабанщик! Видишь, рублю! Подождать не можешь?

Он осекся, потому что клиент, лысый мужчина со значком таксиста на тенниске, отодвинув его, решительно прошел в разделочную.

— Карабин! — возвестил он громко.

— Кустанай! — не сговариваясь, в один голос ответили Герман с Султаном.

— Ну что? Военный совет? — Вошедший достал платок, вытер испарину с лица. — А где остальные? Валера Слонов где? И Крокодилыча не вижу…

— Прямо не могут друг без дружки, — оживился Султан. — Крокодилыч утром: «Третий парк не объявлялся?»

— Я теперь во Втором парке. Не пойму, Герман Иванович, ты же у нас с бородой был! Где борода? Прямо не узнал тебя, полированного. Ну послушайте, какие новости. Дорогу на Узкое закрыли. Позавчера с пассажиром с Белорецка еду, хотел на бетонку повернуть — перекрыта! Началось! Из леса, смотрю, солдатики туристов выгоняют… Мое мнение: опять на правом берегу будете. Опять вас, значит, из лагеря на юг, на Гуськово…

Султан удивился:

— Почему это — вас? А тебя?