Парад планет

— Не надо, — сказал ему Костин.

— Ничего, за компанию. — Слонов грузно входил в воду.

Новенькие смотрели, не скрывая удивления.

— Ну как, водитель, — кричал из воды сержант. — Пройдем? Не утонем? Вот смотри глубину! Полезай!

Афонин молчал, выражая всем своим видом скептический интерес к происходящему.

Но уже раздевался и новенький — Спиркин. Начал с очков — спрятал их в карман, потом, стоя на одной ноге, чтобы не садиться на мокрую землю, стягивал с себя сапог, потом посмотрел в нерешительности на Костина — стянул и второй сапог. Но Костин сказал не глядя:

— Отставить. Не нужно.

И всем остальным:

— Все. Ясно. Идем в объезд.

И продолжали путь: Костин с Афониным в кабине, остальные в кузове, под брезентовым верхом, за ними — орудие. Из кузова слышались голоса, смех. Афонин невозмутимо вел машину. Костин смотрел на карту.

— Это вы что, служили вместе? — спросил вдруг Афонин.

— Служили, да.

— Я вижу, веселая компания.

— Вас что-нибудь не устраивает, Афонин?

— Да нет, чего же. Только в воду зря лезли, видно же невооруженным глазом — глубина там…

Костин повернулся, посмотрел, промолчал.

К ночи дождь прошел, открылось чистое ночное небо в звездах. Костин стоял, задрав голову, будто что-то искал на звездной карте небосвода, или ждал чего-то, или заметил нечто, ведомое ему одному. Рядом под плащ-палатками спали Пухов и Султан, темнела масса тягача с зачехленным орудием.

Костин двинулся в глубь леса. Сдавленный голос остановил его:

— Стой, кто идет?

— Свои. Карабин, — сказал Костин, отзываясь на отклик Слонова.

— Кустанай! Ты чего не спишь?

— Проверяю вашего брата, — сказал Костин.

— Пить хочется до смерти, — признался Слон. — Всю дорогу пью, пью, никак не утолю, с чего бы это?

— На, попей. Родниковая. — Костин протянул ему флягу. — Ну как, вытащим ее завтра на руках?

— Ты о чем? Пушку-то? А тягач?

— Шум от тягача.

— Ну вытащим, значит, — сказал Слон. — Куда денемся? Ты при часах? Сколько там?

— Три.

— Часы пропил, представляешь, — пожаловался Слон. — Что это?

Далеко в небе взметнулась ракета.

— Это не нам, — сказал Костин. — Ладно, стой. Скоро сменим…

…Другой часовой сидел на поляне при лунном свете на пеньке. Блестели очки — это был Спиркин. Костин подошел к нему, поднял с травы автомат.

— Это вы? — вяло произнес Спиркин. — Добрый вечер.

— Вот именно. Сейчас я вам пулю в лоб — и будет добрый вечер! — усмехнулся Костин. — Я же у вас оружие отобрал.

— Ну зачем уж так, — сказал мирно Спиркин. — Вы что курите?

— Трубку. — Костин стоял над ним. — А почему здесь? Где ваше место?

— Там, — Спиркин показал.

— Боитесь темноты?

— Боюсь, — признался Спиркин.

— Ну? И что мне с вами делать?

— Пулю в лоб.

— Вояка! — пробурчал Костин.

— Да.

— Работаете где?

— Горпроект… я архитектор. А мы с вами встречались, между прочим, — сообщил Спиркин, поднимаясь с пенька. — У Вали Тихоновой.

На Валю Тихонову Костин не отреагировал.

— Я действительно с темнотой… того, не в ладах. Это не трусость, это имеет свое название. Как боязнь высоты.

— Не знаю, не слышал.

— Герман Иванович!

— Товарищ лейтенант, — поправил Костин.

— Герман Иванович, — настоял на своем Спиркин. — Вот я наблюдаю за вами уже который день. Я понимаю. Условия, приближенные к боевым. Но зачем уж так приближать? Вы что, находите в этом удовольствие?

Костин молчал.

— А вы не думаете, — продолжал Спиркин, — что если бы вас сейчас увидели ваши знакомые или коллеги, они бы, наверное, удивились. Нет? Выглядите странно, вы уж поверьте…

— Мне это безразлично.

Спиркин смотрел с любопытством.

— Что, нравится воевать?

— Да. Нравится.

Костин протянул ему автомат, показал рукой:

— Туда, Спиркин. На место.

Спиркин нехотя двинулся в темноту.

Костин услышал за спиной громкий тяжелый вздох. Обернулся, увидел сержанта Пухова в лунном свете.

— Что, Пухов?

— Так… Все думаю — вдруг Родина-мать позовет? — сказал сержант. — Вдруг какая заварушка, всех нас, допустим, в ружье, поголовно! Между нами, я не исключаю. Так ты на него посмотри, вот на этого… — Иван Корнилович кивнул вслед Спиркину. — Защитник, елки-палки! Солдат отечества! А ведь это наша пятая колонна — посмотри, сколько их таких развелось!..

Как бы в подтверждение слов сержанта Спиркин споткнулся в темноте, затрещал сучьями.

— Вот! — начал было Пухов, но вдруг замолчал, замер: донесся мерный нарастающий гул мощных моторов. Выбежали на опушку заспанные Афонин с Султаном, за ними Слон: Гул нарастал, танки были рядом.

— Ложись! — скомандовал Костин, и они упали на траву.

Два танка с грохотом прошли мимо, полоснув светом кустарник. А они все лежали на опушке, замерев, слыша уже не грохот, а еле различимый шум шагов. Шаги приближались… И вот затрещал кустарник, в бледном свете возникли фигуры с автоматами наперевес…

И тут Слон, вскочив, прыгнул и повис на плечах замыкающего. Оба повалились на траву. Султан тоже было вскочил, готовый броситься врукопашную, но тут услышал смех…

— Свои! — сказал с облегчением Пухов.

Через мгновение все встали с травы, перемешались с вышедшей на опушку группой.