Парад планет

Пива в кинотеатре не было, на стойке буфета красовалась табличка «закрыто». Зато начинался сеанс: кучка зрителей из фойе втекала в двери зала, и расторопный Крокодилыч, уже с билетами, звал за собой товарищей.

Лишь только зажегся экран, всю компанию коллективно потянуло в сон. Первым заклевал носом Слон, потом всхрапнул, вызвав смех соседей, Султан, и вскоре все шестеро, разом придавленные тяжкой усталостью, спали без задних ног, склонив головы друг другу на плечи.

Ночью их разбудила привычная команда, знакомый резкий голос, повелевавший встать немедленно и строиться. Костин открыл глаза. Все по-прежнему спали на своих койках в многоместном помещении Дома колхозника. После короткого затишья голос гаркнул с новой силой: «Подъем!», и Спиркин с Султаном по команде вскочили с коек. Сел в постели Слон. Вскочив, начал натягивать брюки и единственный колхозник в их сонном царстве, худой сутулый дед. Не вскочил тот, кто командовал. Крокодилыч спал. «Становись!» — пробормотал он во сне напоследок и мирно засопел, повернувшись на другой бок. Спиркин засмеялся, Султан со Слоном чертыхнулись, а проворный дед, не забывший службу, молча и невозмутимо стал снимать брюки.

…Прошла ночь, светало. Крокодилыч пошевелился на койке, протянул руку за часами.

То, что он делал дальше, было похоже на заговор. Он осторожно растолкал Костина, затем Слонова, затем Султана. Только двое новеньких — Афонин и Спиркин — продолжали спать. Крокодилыч и его друзья в темноте, не зажигая света, одевались, собирали вещи. Двое новеньких спали, только Афонин заворочался во сне, и тогда эти четверо замерли. Это и впрямь был заговор: четверо решили уйти скрытно, оставив двоих спать на койках. По одному, на цыпочках, обмениваясь знаками, они выходили из комнаты. Крокодилыч осторожно прикрыл за собой дверь.

— Ну вот, слава богу, — сказал он уже на улице.

И четверо двинулись через площадь к автобусной станции.

В автобусе досыпали. Султан сонно смотрел в окно. Там тянулась незнакомая местность — лес, поля, деревни.

— Куда ты нас тащишь? — сказал он соседу, Крокодилычу. — Я так и не понял. Мне домой надо, чудак-человек, у меня работа.

— Как — куда? — отвечал Крокодилыч. — Был же приказ: в Гуськово, в оцепление.

— Так что, продолжаем? — обрадовался Слон.

Обернулся к Герману. И тот кивнул утвердительно.

Все четверо улыбались. А Султан сказал:

— Я не против!

И приехали в такой же маленький городок, к такому же автовокзалу. И бетонно-стеклянный куб кинотеатра так же царил на площади.

А на скамейке, встречая автобус, сидели Афонин и Спиркин.

— Что за сон! — сказал Султан. — Мы что, обратно приехали?

— Давно не виделись, — пробурчал Крокодилыч.

— Вы откуда, братцы? — спросил добродушно Слон. — Ну здравствуйте. — И полез обниматься.

Обнимались долго. Пришлось обниматься каждому с каждым, чтоб не было обид. Дважды стискивали Костина свалившиеся с неба однополчане, а в третий раз его без повода обнял Слон, обнял от избытка чувств.

— Видите, как плохо бросать товарищей, — сказал погодя Спиркин. — Пришлось обгонять вас на попутной… Вы вообще-то куда?

Костин не отвечал, и Спиркин продолжал с обидой:

— Если уж решили от нас избавиться, пожалуйста, мы можем путешествовать отдельно.

Костин похлопал его по плечу. Вопрос был решен.

— Мы подумали: черт с ним, когда еще в жизни будет! — снова заговорил Спиркин. — Никто не знает, где ты, не ждет, не ищет!

И шестеро мужчин несколько помятого вида, с нехитрыми вещичками в руках и за плечами бодро двинулись по улицам незнакомого городка.

— А теперь вопрос на засыпку, — сказал, остановившись, Султан. — Что это такое? Смотрите туда!

— Куда?

Султан показал куда. Никуда, просто на улицу. И они увидели эту улицу, прохожих, автобус, милиционера. Все было так, как всюду, и все было не так. По улице шли женщины: подруга с подругой, и еще одна подруга с подругой, и бабушка с внучкой, и две школьницы переходили улицу, модная девушка вышла из парикмахерской, и за рулем самосвала сидела женщина в платке, и женщина-милиционер стояла с жезлом на перекрестке.

— Что за город, ребята? — удивился Султан.

— Смотри сюда! — взял его за локоть Афонин.

Перед ними была Доска почета — щит с фотографиями. И оттуда смотрели опять одни женщины.

— Чур, это моя! — сказал Султан.

— Которая?

— Вон, с челкой.

— Ну и вкус.

— Вкус у меня, ребята, правильный. А твоя — вон, толстая.

— А что, ничего!

— Подождите, вот эту я себе беру!

Так они развлекались, пьянея от праздности и свободы, пока Крокодилыч не вскричал радостно:

— Вон мужик, смотрите!

— Где мужик, где?

— Эй, малый, иди сюда!

Мужчина, хоть и неказистый, но важный, подошел не спеша и, прикурив первым делом, встал, сунув руки в брюки, которые, сразу видно, носил здесь по праву.

— Ну? Что за шум, а драки нету? — спросил он по-свойски.

— Тебя увидели. Ты здесь один, что ли?

— Один к десяти.

— Хорошо устроился. А что же за город такой? Текстильная промышленность?

— Она, — сказал мужчина.

— Как же ты управляешься, малый?

— Оставайтесь. Научу.