Парад планет

Хоть и с черного хода проник он в необитаемый дом, был спокоен, шел не торопясь. Не удивился, услышав голоса. Не отшатнулся, столкнувшись с парочкой в загроможденном мебельным хламом закутке. Отшатнулась испуганно сцепившаяся в объятии парочка, девица не успела вскрикнуть — он на ходу прикрыл ей рот ладонью. Дальше была другая дверь, за ней комната и в комнате те, кого он постарался застать врасплох. И застал. Еще парочка расположилась на диване, за столом играли в карты, не до него здесь было.

Он сел за стол и потребовал:

— Карту!

Тут только и увидели гостя.

— Это… это кто и откуда? Ты кто такой? — пробормотал усатый с сигарой в зубах.

— Откуда взялся, дядя? Сквозь стену, что ли? Эй! — вторил ему вихрастый юнец.

— Карту, карту, — твердил гость.

Прошла растерянность, компания очухалась, все же много их было, а он один, незваный гость, с виду не очень крепкий, седенький уже. Весело стало, заговорили разом, попыхивая сигарами, — почти все они почему-то были с сигарами:

— Так чего, играть будешь?

— В трусах замерзнешь, смотри.

— Дай карту, просит человек!

Гость взял карту, посмотрел. Еще одну взял.

— Плохие картишки, — сказал он.

— Не нравятся?

— Не нравятся.

— Фортуна, дядя, — вздохнул юнец.

Тут гость потянулся, против правил взял со стола всю колоду, стал вертеть в руках, разглядывать. Особый тут был какой-то интерес, с игрой не связанный.

— Ну ты! В чем дело-то? Не понял! — возмутился усатый.

— Сел играть — играй или вон пошел!

— Сейчас в сугроб зароем! — пообещал юнец, самый из всех наглый.

Гость, не взглянув на юнца, приставил палец к губам: молчи! Бросил на стол колоду.

— Плохие картишки. Из киоска. Киоск вы третьего дня взяли. Угол Трубной и Энгельса. Трофейные картишки, плохие! — Он говорил без выражения, бубня себе под нос, а сам лез уже, не теряя темпа, в пиджак соседу, в боковой карман, в то же время другой рукой он делал знак беспокойному юнцу: сидеть! Из пиджака была извлечена пригоршня вещиц, в том числе и свинчатка, но не свинчатка заинтересовала гостя, а новенький брелок, который он покрутил на пальце, заметив: — Брелочек-то? У кого еще такие брелочки? На стол! Сигары изо рта вон! — вдруг, выходя из себя, закричал гость, а сам, привстав, уже тянулся к девице, наконец, изловчившись, выхватил у нее из волос заколку, сразу разрушив прическу. — И это… Не твое! И помада на губах ворованная! Накрасилась! — Вспыхнув, гость тотчас успокоился, поскучнел и, откинувшись в кресле, привычно пробубнил без выражения: — Стекла для звона били? Ну, дверь взломали, вошли, стекла-то зачем? Свиньи!

Странно все было, необъяснимо. Все, начиная с появления, все, что гость делал и говорил. Гипнотизировала его уверенность. И более всего вот эти вещицы на столе, ставшие доказательствами.

Кто-то тупо спросил в тишине:

— Ты мент, что ли?

И кто-то прошептал:

— Седой!.. Это ж Седой, ребята!

Гость, не реагируя, сидел в прежней позе, нога на ногу, но никто уже не сомневался: он, Седой! Седина и впрямь выделялась, не вязалась никак с внешностью гостя, с его лицом, вполне еще молодым.

Хлопнула дверь, еще один гость бодро сказал с порога:

— Чего, привидения, поехали личности устанавливать? А то, понимаешь, слухи по городу, прямо паника! Завелся кто-то в поселке, по дачам туда-сюда шастает! Кто? Сила нечистая! Привидения!

Второй гость, сложением повнушительней первого, стал ходить взад-вперед по комнате с улыбкой на лице, но смотрел зорко, приглядывался. Усатый парень его сразу заинтересовал.

— Вот так, усы. Будем тебя устанавливать.

— А чего меня устанавливать?

— Силу нечистую надо устанавливать или нет?

— Да я с арматурного.

Второй гость опять стал смеяться. Был очень веселый.

— Ты же не с арматурного, потому что я с арматурного. Встать! — посуровев, скомандовал он. — Кто такой? Отвечать. Откуда? Отвечать! — И тут же снова подобрел, подойдя к дивану. Долго стоял, глядя на девицу, стоял и смотрел, любуясь, потом ласково сказал ей, смущенно: — Опять вы? Мы с вами где-то встречались, нет? Не помните? Дырявая память? Что вы мне ответили тогда? Напомнить? И где встречались? Не надо? Почему? Стоять, усы! Отвечать! — снова перекинулся он на усатого.

— Так чего отвечать, чего? — промямлил тот. — Из Каменска я, Панов.

— По усам вижу, давно гуляешь.

— Если видишь, чего же спрашиваешь?

— С осени, что ли, с амнистии? А к нам чего залетел? В Каменске киосков не хватает?

Усатый усмехнулся:

— Много вопросов сразу. Ты по порядку.

— По порядку следователь спросит! — заключил назидательно веселый гость, а между тем в комнату входил еще один незнакомец. Никто не удивился, увидев очередного гостя, — эти незваные гости уже были здесь полновластными хозяевами. Третий вломился не один, привел не очень трезвого малого, без пальто, раздетого.

— Через форточку из уборной, — прояснил ситуацию третий, высокий очкарик.

Седой оживился:

— Ага, еще один, правильно. Пятеро и барышни две. — И скомандовал: — Вперед! Как говорится, с вещами на выход! Только без шалостей, чур!