Парад Солнца (ЛП)

Кинжал — раз уж он не разъел почву — оставался тем орудием, которое могло помочь им пробиться быстрее, нежели только при помощи рук. Ей нужно найти способ держать его, не соприкасаясь при этом кожей с тёмной магией — она не собиралась поднимать артефакт, пока не убедится, что это безопасно. Возможно, если она обернёт рукоятку свитком… Но это могло испортить пергамент даже сильнее, чем спонтанное купание, к тому же о нём станет известно Малфою. Должен существовать какой-то способ. Что толку от кинжала, которым нельзя воспользоваться?

Когда Гермиона подошла к кинжалу, Малфой был по-прежнему всецело сосредоточен на потолке. Прядь её волос мигом исчезла, но галька, которую она осторожно положила на лезвие, не спровоцировала никакой реакции. Гермиона опустила руку в карман и, нащупав толстый квадрат копии карты, оторвала от него кусочек. Бумага растаяла за секунды. Заправив волосы за уши, Гермиона вскинула глаза на Малфоя, чтобы удостовериться, что тот занят. Он что-то бормотал и ковырял почву откуда-то раздобытым камнем. Сверля взглядом его спину, она подняла футболку и отщипнула крохотный клочок пергамента. Затем дотронулась им до лезвия и тут же отдёрнула руку — снова появился дым.

Упёршись кулаками в бёдра и нахмурившись, Гермиона вглядывалась в темномагический предмет. Он совершенно точно находился внутри свитка, и если тот не сгорел…. Покосившись на Малфоя, она повернулась к нему спиной и вытащила свиток из-за пояса. Посредине него образовалась складка, и Гермиона прикасалась к мокрому пергаменту очень осторожно. Внутри не оказалось никакой подкладки или чего-то ещё, что бы служило защитой. Она же чувствовала, как кинжал скользил внутри, не причиняя вреда, так что либо чары прекратили действовать, как только он выпал, либо… Гермиона потеребила красную бархатную ленту, затянутую вокруг свитка и завязанную двойным узлом.

Резкий шум, раздавшийся за спиной, заставил её лихорадочно сдёрнуть ленту и засунуть пергамент за пояс. Поглядывая на Малфоя через плечо, она натянула на свиток футболку. Малфой резкими движениями долбил камнем по потолку, и видимая половина его лица выражала полную сосредоточенность на этом деле. Гермиона повернулась к кинжалу и присела на корточки — от этого движения свиток за поясом джинсов смялся. Дрожащими пальцами опустила конец ленты на клинок — она была готова быстро отдёрнуть руку.

Ничего не произошло. Гермиона выдохнула, прищурившись, посмотрела на кинжал, и положила на него побольше ленты. Должно быть, на ней имелось какое-то защитное заклятие. Гермиона постучала пальцами свободной руки по колену и задумчиво прикусила губу. Раз лента была обёрнута вокруг свитка, то наверняка защищала от воздействия тёмной магии клинка всё, к чему прикасалась.

Оторвав ещё один кусочек от копии карты, Гермиона закрутила его вокруг ленты и опустила на кинжал. Потом провела повторный эксперимент с прядью своих волос, пером, которое достала из кармана, после чего обмотала ленту вокруг четырёх пальцев своей правой руки. Носком уцелевшей кроссовки она пнула кинжал, готовая в случае необходимости немедленно сбросить обувь. По-прежнему ничего.

Очевидно, пока на ней лента, ей не грозила опасность. Жаль, Гермиона не могла отрезать кусочек своей кожи, чтобы однозначно в этом удостовериться. Тем не менее всё складывалось просто отлично, и кажется, это был их единственный способ выбраться отсюда, так что Гермиона начала с малого. Если тёмная магия начнёт уничтожать её мизинец, она сумеет отсечь его прежде, чем зараза доберётся до ладони. Всё равно ей не так уж и нужен мизинец, да и сомнений, что лента не сработает, почти не было.

Гермионе пришлось усилием воли заставить себя не закрывать глаза, когда, подтянув ленту на запястье, она поднесла дрожащий левый мизинец к кинжалу. Её лицо исказила гримаса, пока она смотрела туда, где кожа соприкоснулась с темномагическим артефактом. Гудящий поток магии рванулся вверх к её костяшке, но не было ни дыма, ни боли, ни исчезающего пальца. Гермиона решилась на последний шаг: наклонилась и плотно обхватила рукоятку правой рукой. Она захлебнулась воздухом — распирающий ладонь гул остановился у запястья, возле ленты.

О, ей это не нравилось. Совсем не нравилось. Гермиону никогда не прельщала тёмная магия, и если кое-кто в подобные моменты упивался ощущением власти, она сама испытывала лишь настороженность и отвращение. Как только она закончит прокапывать выход, это штука отправится поглубже в озеро, где, будем надеяться, её больше никто не найдет.

Обходя воду, Гермиона держала кинжал подальше от себя и заметила, что туман начал рассеиваться. Удостоверившись, что свиток не торчит, она подошла поближе к Малфою. Его кровотечение остановилось; наверное, он поранился, пока падал или когда неведомая сила пропихивала его по неровному туннелю. Там даже ползти было тяжело; Гермиона бы перепугалась насмерть, если бы что-то потащило её с такой скоростью. Хотя выражение малфоевского лица в тот момент было бесценным.

— Малфой, я хочу сделать предложение.