Парадигма крови (СИ)

По узкой заснеженной колее, они въехали в центр села и затормозили возле самого большого дома, в котором, как и следовало ожидать, размещалось Правление. На крыше старинного двухэтажного строения, торчал лес антенн и огромная тарелка спутниковой связи. Данька хмыкнул: выглядело это довольно дико. Где-то во дворе тарахтел генератор.

- Хо-хо, Станислав! – Василий выпрыгнул из машины, раскрывая руки навстречу одному из волков. – Сколько лет, сколько зим!

Волк поднялся на задние лапы, передние, водрузив на плечи Камчи.

- Знарровааа! – прозвучало в ответ.

Сначала Данька подумал, что ему послышалось. Он вышел из машины, скромненько встав поодаль.

Давыдов и Лискин, наклоняясь, пожимали лапы волкам, воздух наполняли своеобразные утробные звуки, издаваемые серыми зверями.

Прислушавшись, Данила с удивлением стал понимать, что это не просто рычание, а настоящая человеческая речь, просто гугнивая и смазанная волчьими глотками.

Снова торкнулся один из ящичков в сознании – Данила позволил ему отвориться. Фигуры людей и животных словно выделились на окружающем фоне, будто кто их фонариком подсветил.

Особенно ярко светилась фигура Василия – его силуэт был словно наполнен сконцентрированным люминесцентным раствором. Свет, точно жидкость, тек слоями, завихряясь яркими водоворотами в нескольких точках: на лбу, на горле, на груди и конечностях.

Данила без труда узнал чакры, расположение которых, было известно ему еще со времен увлечения йогой. Зрелище было крайне любопытным, однако Данила воспринял новое знание спокойно, в полной уверенности, что все это только начало чего-то большего.

Тем временем честная компания направилась к дверям.

Илья принялся грохотать кулаком в дощатую дверь, да так, что из соседнего дома начали выглядывать обеспокоенные соседи.

Однако, увидев, кто ломится к начальству – не только поспешно захлопнули дверь, но и моментально потушили свет во всем доме. На стук, в сенях послышалась возня и грохот, что-то рухнуло, и дверь сразу отворилась. В проеме показался здоровенный мужик, заросший щетиной до самых глаз.

- Оба-на! Пожаловали! Хаюшки!

- Привет, Петрович! – воскликнул Камча из-за широкой спины Давыдова. – Опять порнуху качаешь? Не слышит, не видит, хоть все село выноси!

- Гыыы! Цыган! Вот не ждал! Да я на «Удаве», там сидел, на втором этаже, – он протянул руку, здороваясь со всеми по очереди, не исключая волков. – Проходите, проходите!

- А что, Петрович, выпить есть у тебя? – спросил Лискин, потирая моментально покрасневший на улице нос.

- Да как же – у меня да не будет?! – гордо ответствовал небритый Петрович. – Смолянковы уехали вчера, так четыре литра ставили, за то, чтобы я их выпустил. Пошли в буфет!

- Что, бегут аборигены? – осведомился Камча.

- Да как же не бежать, Вася? Лысый позавчера такое устроил, я бы сам испугался! – отвечал Петрович, посмеиваясь из темного коридора, пропахшего истлевшим деревом и мышами. – Помнишь старый погост? Так вот позавчера над ним зеленое зарево поднялось, гукать начало, сначала на дворы крысы набежали, ну прямо ковром! Бабы повсюду визжат, мужики матерятся, прелесть! А потом три скелета на стежке показались – бредут по главной улице, кости с мороза скрипят! Один подгребает к Смолянковому окну, да в стекло и постучал! – Смолянков-то и выглянул! Как его инфаркт не хватил – не знаю. Одно видать спасло, что выпимши был, он последнее время все время выпимши. Ну, вот вчера он всей семьей и уехал. И Поповы с ними и Астаховы. Я им дал вездеход до Тирги, Андрюха повез, не встретились? Однако, Сидоренко и старики Басовы держатся – говорят, что при Хрущеве и не такое видали – кто горы под кукурузу распахивал, тому сам черт – не брат!

Смеясь, Петрович вел компанию по полутемным коридорам.

- Ну, и чё со скелетами стало? – заинтересовался Илья.

- Да чё, Александр Петрович вышел, матом их покрыл и отправил к Лысому обратно, вместе со всеми крысами. Крысы в огороде у Лысого построились в виде надписи: «Лысый – некромант хренов!» да так и замерзли. А скелеты всю ночь вокруг усадьбы маршировали… Располагайтесь! – Петрович щелкнул выключателем.

Буфет представлял собой просторное помещение, устланное самодельными циновками из камыша с длинным столом в центре и шикарной русской печью во всю стену.

Красный угол занимал старинный поставец, полный посуды, на бочонке, что стоял возле него, рядком висели ковши. Самой дикой деталью этого древнерусского интерьера была огромная офисная кофеварка у входа.

- Я щас в кладовку сбегаю, у меня колбаса, а в печке, как по заказу, картошки целый чугун!

- Мыыы тооожжее воооодгии атиимммм! – сказал один из волков, широко раскрывая пасть и нервно, совсем по собачьи, зевая в конце фразы.

- Не, ну чё ты, не мог раньше сказать?! – возмутился Петрович. – Прискочат вечно, голые, босые – нате вам! И жрут же – в три горла! Идите сами в спальню, чё найдете то и одевайте!

- Мыы теееме кабббанннааа пинесееем! Задрррррааа! – заверила его волчица с изящной шеей и аккуратной темной мордочкой.

Стая сорвалась, стуча когтями и пробуксовывая на крашеном полу.